В следующее увольнение Гербер уговорил Альтхофа и Шабе пойти с ним поесть. На этот раз даже Герд Кноп присоединился к ним. Они наугад переступили порог одного из многочисленных ресторанчиков. Гербер решил блеснуть своими новыми знаниями и заказал тюрбо.
— Хорошо, — вежливо согласилась официантка, — хотя у нас сейчас нет камбалы, но это можно устроить. Придется только подождать.
Через некоторое время она поставила на стол черный хлеб, нарезанный ломтиками, и ротвейн. Хлеб был черствым и затхлым. Точно таким же хлебом кормили их на корабле.
— Раньше во Франции ели только белый хлеб, — сказала, извиняясь, официантка. — Ничего не поделаешь, война!
Наконец она принесла камбалу, а затем очень быстро и умело разрезала ее. Блюдо действительно было изумительно вкусным. Правда, и цена оказалась изумительно высокой. Герберу пришлось истратить половину своего месячного денежного содержания.
— Ничего! — воскликнул Альтхоф. — Прежде чем отправиться на дно, должны же мы хоть что-нибудь получить от жизни!
Эти слова потрясли Гербера. Погибнуть? Умереть? Он никогда не думал об этом.
Вечером, когда закончилось увольнение, команду построили на поверку. Отсутствовал Хансен. Где он мог запропаститься? Он ушел совершенно один в направлении городской окраины. Запросили штаб соединения и получили ответ, что ефрейтор машинного отделения Хансен задержан полевой жандармерией.
Задержан? Гербер не понимал этого. Ведь Хансен никогда не затевал драк, действовал всегда осмотрительно. На следующее утро на борту тральщика появился представитель военно-морского суда. Он запретил всем покидать корабль и стал по одному допрашивать членов команды. «Кто лучше всех знает Хансена? Куда он ходит при увольнении на берег? Какие заведения предпочитает? Берет ли деньги в долг? Хватает ли ему денежного содержания? Занимается ли он продажей вещей или продуктов питания? С кем общается?» — беспрестанно сыпались вопросы. Информация поступала скудная. Унтер-офицер машинного отделения, который лучше всех знал Хансена, не сказал о нем ничего предосудительного. Другие очень быстро сговорились, как вести себя с судейским с серебряными нарукавными нашивками. Насолить Хансену? Об этом не может быть и речи.
Обер-ефрейтор Хансен вернулся на корабль несколько дней спустя и рассказал о том, что с ним произошло. Он заметил за собой слежку и, чтобы удостовериться в этом, решил обойти один и тот же квартал раз пять. Такое поведение Хансена показалось преследовавшему подозрительным, и он приказал арестовать обер-ефрейтора. Несмотря на все угрозы, Хансен твердил одно и то же — он хотел только совершить небольшую прогулку.
