— Серега, у него там явка! За ним! — воскликнул Устинов.
Но Васильев даже не сдвинулся с места — на его лице появилась брезгливая гримаса, и с ожесточением произнес:
— Ага, целых две. Сволочь он, чтоб у него яйца отвалились! Не хватало еще в эту клоаку лезть!
— Серега, я тебя не понял?! Ты че, лом проглотил? Вперед!
— Куда вперед, Иван? Ты хоть знаешь, куда идем?
— Да какая на хрен разница. Войдем, а там разберемся!
— Это же бордель, Ваня?! — возмутился Васильев.
— И че? Мы же не собираемся колебать свои моральные устои!
— Там голубые.
— Чт-о? Откуда знаешь, ты че, его клиент? — в следующую секунду Устинов пожалел о том, что сказал.
Васильев вспыхнул как спичка и, потрясая под его носом увесистым кулачищем, прорычал:
— Ванька, говори, да не заговаривайся!
— Извини, Серега, шутка юмора, но неудачная, — отыграл обратно Устинов.
— За такие шутки морду бьют, — буркнул Васильев и, пряча глаза, пробормотал: — Не, я к этим тварям не подойду.
— А как же явка?
— Какая на хрен явка! Задницу твоему фрицу там прочистят! Не, Вань, я под их гондурас подставляться не буду.
— Да кто тебя заставляет? Зайдем, потусуемся, главное — засечь контакт Бауэра.
— Ага, засечь. Так тебе и дадут: новичка там сразу клеят. Это такая публика… — у Васильева не нашлось больше слов.
— Не ссы, Серега, пошлем их куда подальше.
— А потом?
— Что-нибудь, придумаем.
— Пока будешь думать — они тебя насадят. Ты же не станешь удостоверением размахивать?
— Вот зараза! Так что же делать? Что?.. — терзался Устинов.
Уходили драгоценные секунды и минуты. Его взгляд упал на салон красоты. За окнами, как рыбки в аквариуме, величаво плавали дивы преклонного возраста, и его осенило.
— Серега, жди! Я сейчас! — воскликнул Устинов и ринулся к салону.
Его внезапное появление, а еще больше вид — горящий взгляд и порывистые движения напугали благообразную публику. Дама, вальяжно развалившаяся в глубоком кресле, что-то пискнула и утонула в нем; две другие, листавшие журналы, оторопело уставились на Устинова. В следующее мгновение за его спиной раздалось грозное сопение. Он обернулся, и пальцы сами сжались в кулаки. Две бегемотообразные туши, с помятыми от сна физиономиями, угрожающе надвинулись на него. Это Ивана не остановило, придав голосу строгости, он объявил:
— Мужики, террористическая угроза № 2!
«Бегемоты» замерли, и их, заплывшие жиром, оловянные глазки округлились, а на каменных физиономиях появилось осмысленное выражение. Что касается вальяжных дам, то предупреждение Ивана мгновенно превратило их в мокрых куриц, и они наперебой закудахтали.
