— И сколько ты хочешь, Хасан?
— 30 процентов, а за то, что заставил меня, старика, за тобой, молодым, бегать, еще двадцать.
— Побойся Бога, Хасан! — возмутился Вельтов.
— Так его, говорят, нет.
— 50 процентов?! Это же чистый грабеж!
— То мое последнее слов! — отрезал Хасан.
— Также нельзя! — возглас Вельтова был обращен в пустоту. Две могучие спины отсекли его от короля российского криминального мира. В шпионский пасьянс, что раскладывало ЦРУ в далеких кабинетах Лэнгли, вмешалась новая сила — русская мафия.
Глава одиннадцатая
Разговор по душам
Москва. Лубянка.
Кабинет руководителя департамента военной контрразведки
ФСБ России генерал-полковника Градова
19.12.2010
В кабинетах и коридорах старого здания на Лубянке царило радостное, приподнятое настроение. В этот день исполнялась 92-я годовщина образования военной контрразведки страны. Но у генералов Шепелева и Рудакова, направлявшихся на доклад к Градову, настроение было далеко не праздничное. И тому имелись причины. Поиск агента ЦРУ в руководстве 53-го НИИ, о котором контрразведчиков информировали разведчики СВР, пока ни к чему не привел. Не радовали их и результаты расследования по делу предателя — бывшего старшего инженера-испытателя подполковника Нестерца. В ходе следствия были выявлены серьезные недостатки в системе организации защиты гостайны на полигоне «Плесецк», позволявшие ему безнаказанно заниматься сбором секретной информации.
Слабым утешением для Шепелева и Рудакова могло служить лишь то, что в деле исчезнувшего профессора Валентина Чаплыгина, наконец, появилась ясность. Охотники обнаружили его тело в лесу неподалеку от дачи. Заключение экспертов и предсмертная записка не оставляли сомнений в том, что Чаплыгин покончил жизнь самоубийством. Профессор не смог вынести того, как «реформаторы» цинично и безжалостно глумились над его любимым детищем — наукой, и решил уйти из жизни.
Но не с дела на Чаплыгина — здесь Шепелев с Рудаковым сошлись во мнении — надо было начинать доклад Градову, а с ситуации, сложившейся в военных вузах и НИИ. А она была близка к взрывоопасной. Информация о предстоящей радикальной реформе, просочившаяся из департамента образования Министерства обороны и обросшая самыми невероятными слухами, повергла в ужас профессорско-преподавательский состав. На кафедрах и в лабораториях стихийно возникали митинги, отдельные, горячие головы призывали своих коллег организовать акцию протеста на Красной площади. В сложившейся ситуации, грозившей серьезными имиджевыми потерями для страны, контрразведка не могла бездействовать — требовались незамедлительные и неординарные меры. Их видение после короткого, но горячего спора сформировалось у Шепелева с Рудаковым, и с ним за пять минут до одиннадцати они вошли в приемную Градова. Навстречу им поднялся дежурный и, сославшись на то, что у генерала находится посетитель, предложил подождать в соседней комнате.
