– Виталий – офицер! – пояснил Михаил. При этом в его голосе почему-то чувствовалась некая гордость. Словно он каким-то образом имеет к моей службе какое-то отношение.
– Бывший! – добавил я.
– Бывших офицеров не… – начал Миша, но я его прервал:
– Это только слова. Не стоит об этом!
– Хорошо, как скажете, Виталий! – кивнул Михаил, протягивая мне удостоверение.
– Ого! – сказал я, перелистав книжицу и внимательно рассматривая печати, штампы и написанное.
На первый взгляд, я держал в руках самый настоящий ДОКУМЕНТ. На черно-белой, слегка потускневшей фотке – мое лицо. Скрепки, как и обещано, слегка тронуты ржавчиной, оставившей следы на бумаге. Есть записи о постановке на вещевой учет и прочие уставные записи.
– Ну? – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, как школьник, решивший на доске сложную задачку и ждущий одобрения учителя, спросил реконструктор.
– Я, конечно, не специалист, но удостоверение очень похоже на настоящее! А почему у меня политическое звание – батальонный комиссар, – если я по должности представитель Особого отдела штаба корпуса?
Михаил расплылся в довольной улыбке и рассказал, что в период с февраля 1941 по июль-август 1941-го военные контрразведчики носили униформу обслуживаемого рода войск со знаками различия политического состава и имели звания политсостава. А потом начал пояснять, какая запись в удостоверении для чего сделана и зачем на страницах стоят именно такие печати. Я слушал вполуха, мысли снова перескочили на несообразности этого утра. Даже если виденная на рассвете воздушная схватка имела максимальный успех со стороны ВВС РККА (что сомнительно, учитывая общий технический уровень и подготовку летного состава), это все равно не объясняло фактов, с которыми я столкнулся в Брестской крепости. Впрочем, это я еще и не всё знаю!
– Миша, так вы расскажите мне о событиях семидесятилетней давности?
– Конечно, Виталий, я же обещал! – прерванный на «самом интересном» – рассказе о большом угловом штампе, Михаил припомнил о других обещаниях: – Сейчас я вам планшетку принесу и оружие.
Проследовав в самый дальний угол каземата, реконструктор чем-то немелодично позвякал (вероятно открывал сейф) и через минуту вернулся, неся в руках кожаную командирскую сумку и кобуру. И то и другое – довольно потертое, но в хорошем состоянии. Первым делом я проверил содержимое кобуры – револьвер системы «Наган», самовзводная, так называемая «офицерская» модификация. Выпущен в 1939 году на Тульском оружейном заводе. Ствол не залит, механизм барабана прокручивается без усилий. Хоть сейчас заряжай…
