Гербарий [сборник стихов] | страница 3

На судьбу кладу последний стежок.

Только пеной по губам — тишина:

"Он же маленький! Не надо, не на…"

[немолитва]

Не могу, прости. Не люблю, не живу — боюсь.

Не была женой, но пока еще все же мать.

А вино горчит, а у хлеба прокисший вкус…

Каждый день дрожу, что прикажешь его отдать.

У него судьба — на ладонях твоим клеймом,

У него в глазах на кресте догорает мир,

Где была семья, дети, внуки, уютный дом…

Отпусти его, упаси от своей любви!

Иордан кипит на костре человечьих тел,

По чужим счетам истекает последний срок.

Я не плачу, нет. Все исполню, как ты хотел.

Лейтраот[1], мой сын. Аллилуйя, пресветлый Бог.

[невстреча]

Ни покоя, ни света. Ни дома, где свет и покой.

Шкура моря — зеленые волны от Кипра к Афону.

Одряхлевшее время чихает, страдает цингой

И бессильно кусает подножие римского трона.

Медный привкус латыни — как кровь. На чужом языке

Корабли заклинают от бурь и коварства пучины

Оголтелые чайки. Увядшая ветка в руке —

Обещание смерти. Скорее бы. Хочется к сыну.

Неуютно и зябко. Никто не выходит встречать,

Только "Ave Maria" сквозь стены доносится глухо.

Матерь божья? Оставьте, ей-богу. Больная старуха.

На воротах — кольцо. Постучаться?

…мне страшно стучать.

Чужая любовь

До рассвета — одна сигарета и восемь страниц:

На счастливом финале заклинило. Намертво. Глухо.

Октябрю умирать — пулеметная очередь птиц

Наискось рассекает дождливое серое брюхо.

А матэ получился такой… хоть совсем не готовь.

Ты не любишь матэ, но закончились кофе и виски.

На перилах балкона танцует чужая любовь —

То ли пьяная вдрызг, то ли просто поклонница диско.

Ты свою проводила — я помню — неделю назад,

На подушечках пальцев не высохли кровь и чернила.

А чужая любовь крутит попой не в такт и не в лад —

Вот дуреха. А впрочем… твоя еще хуже чудила.

Покрасневшее яблоко осени падает вниз,

Если хочешь куснуть — подставляй поскорее ладони.

А чужая любовь обживает соседский карниз.

Не пугайся, my darling, тебя она нынче не тронет.

Гербарий

В черном — стройнее. В белом — сама невинность.

В красном… да нет, пожалуй, не надо в красном.

Как же хотелось, чтобы светло и длинно,

Будто поэма или роман старинный:

Буквы-виньетки и переплет атласный.

А закрутилось бешено, на три счета,

Вдох через раз, о выдохе нет и речи.

Губы сухие, горло совсем ни к черту,

В зеркало утром глянешь — о боже, кто там?

Впрочем, неважно — надо бежать на встречу,

Надо успеть доспорить, допить, доехать,

Нацеловаться впрок до саднящей боли.

В Питер? А может, в Киев? А если в Чехов?

Перейти на страницу 1 2 3 4