— Не пойду,— примирительно ответил я.— Никто не может тебя заставить. Да и для тебя, наверное, лучше будет остаться здесь.
Он растерянно топтался на месте, не выпуская из рук камня.
Я пошел дальше, несколько раз оглянувшись. Он не двигался с места, живая преграда между отцом и мною, оробевший и недоверчивый. И лишь когда я отошел на безопасное расстояние, он швырнул камень в поле и побежал к отцу.
Я угрюмо поплелся назад.
Женщина невысокого роста впустила меня и, делая вид, будто прикрывает лицо яшмаком, указала в сад, там, взгляните, три дурака одного безумного ловят, я могу пройти туда, могу и здесь подождать, она скажет Хасану и передаст мне ответ, если он вообще что-либо ответит, потому что сегодня не очень-то он речист.
Я пойду туда, ответил я, она прикрыла ворота и ушла в дом.
В большом саду за домом, на просторной, поросшей травой поляне, окруженной сливовыми деревьями, два конюха пытались поймать молодого жеребца. Хасан стоял у ограды с внутренней стороны и спокойно смотрел, изредка подгоняя их ругательствами или окриками.
Я не стал выходить на манеж, где из-под копыт дикого коня летели комья земли.
Конюхи по очереди подходили к жеребцу, один из них был постарше, пониже и покрепче, другой — молодой, высокий и стройный. Меня удивило, что они ловят не вместе — так было бы легче, непонятно, почему молчал Хасан, следивший за их действиями.
Черный жеребец с лоснящейся шерстью, прекрасным крупом, могучими ногами на тонких бабках стоял посреди площадки, взбешенный, раздувая розоватые ноздри, с налитыми кровью глазами, дрожь мелкими волнами сотрясала его тело.
Конюх, который постарше, широкоплечий, втянув голову и сильно ссутулившись, подбирался к жеребцу сбоку, он даже и не пытался успокоить коня голосом или жестом, просто считал его своим врагом, потом он неожиданно прыгнул вперед, стараясь схватить за шею или за холку, уверенный в своей силе. Конь, вроде бы стоявший спокойно, вдруг стремительно повернулся на месте, человек же, точно ожидая этого, отскочил в сторону и кинулся с другого бока, уцепившись за длинную гриву. Конь ошеломленно замер, а затем вдруг потащил конюха, пытаясь освободиться, но хватка была крепкая, сильные руки не выпускали гибкую шею коня. Было похоже, что человек укротил животное, просто чудо, как он смог совладать с этим сгустком напряженных мускулов, оба они стояли как вкопанные, словно обессилев, не имея возможности разойтись, не зная, что делать дальше. А потом животное внезапно отскочило и отбросило человека далеко в сторону.
