Она нервно взъерошила волосы, пристально посмотрела ему в глаза, ответила медленно, с трудом подбирая слова:
- Знаешь, Марк, последнее время мы слишком уж часто возимся с какой-то мелкой сошкой. Нет, несомненно, это не советские люди, и с ними нужно работать, но ГПУ - это все же крайняя мера, согласись! Такое ощущение, что мы стали ловить мух...
- Старая песня, только куплет другой, - перебил ее Марк Исаевич. Вроде как в прошлом году ты признала ошибочность своих взглядов, Лиза? Опять по новой? Нехорошо...
- Я вроде не об этом... - она попыталась прекратить разговор, но Марк не дал:
- Сейчас не об этом, и в другой раз - тоже, а пахнет уклоном.
- Ты оргвыводы не делай, я вот про частный случай спрашиваю, про вот этого вот Юру Семенова, сопляка! - взорвалась Елизавета Петровна. - Он дурак, мальчишка, неженка, а ведь ему лагерь грозит.
- Оргвыводы, Лиза, к сожалению, не я делаю, - вздохнул Марк и посмотрел ей в глаза. - Ладно, давай о рыцаре этом. Да, он муха, но не тебе объяснять, какие клубочки иной раз разматываются с мелочей! И нашла кого жалеть. Ты мне ответь, Лиза, когда ты занялась революционной работой - ты ведь знала, чем это может обернуться. Ты ведь сама выбрала эту судьбу. Он тоже сам выбрал, заметил Марк и подытожил, вздохнув: - В кого ты такая дуреха, Лизка?
Она сразу нахохлилась, бросила хмуро:
- Зря я тебе это сказала.
- Последнее время ты много чего говоришь зря! Когда ты на партсобрании слова просишь, меня же пот холодный прошибает - опять чего-нибудь сморозишь, не иначе.
- Но ведь я права! - горячо возразила она.
- Нет, - спокойно отозвался Марк Исаевич. - Наш долг - раскрыть контрреволюцию в самом зародыше и уничтожить без жалости. И если я уничтожу с врагом невинного - это все же меньшая беда, чем если контрреволюционер останется безнаказанным.
- Нет! - возмутилась Елизавета Петровна. - Так нельзя!
- Можно, Лиза, - спокойно и уверенно сказал Марк. - Я тебя отчасти понимаю. Потому что отлично знаю: ты вообще человек очень мягкий и добрый. Мягкость, снисхождение - это все по-человечески, особенно для женщины, понятно. Только это ты от своих подследственных контриков интеллигентности нахваталась! Они всегда невесть о чем размышляют, дурью маются и с жиру бесятся. Советскому человеку и коммунисту такое не пристало. И не забывай: мы - чекисты. Мы - карающий меч партии, мы - стража социализма. От нас зависит судьба революции. Ведь ты не сомневалась в двадцать первом, надо ли было расстреливать тамбовских крестьян! Или...
