- Ну, рассказывай: кто такой, зачем? - обыскивая пленного еще раз, спросил он.
Тот ничего не ответил, только сузил глаза и скривил губы. На щеках, заросших щетиной, заходили желваки. Никак не мог совладать с собой, хотя это явно было ему не на пользу.
- Ну, что молчишь? - поторопил его Марк.
- Не нукай, не запряг, - мрачно отозвался бандит. - Сдаваться я пришел...
Марк ехидно улыбнулся. Трудно было поверить, что он дезертир.
- Имя?
- Федоров Степан Иванович.
"Взводный, из бедняков, фронтовик, отмечен в девяти доносах, - вспомнил Марк Лизкин список. - Злостный, хоть и из бедняков, распропагандированный эсерами. Никакой он не дезертир, шпионил".
- Возраст?
- Двадцать девять.
Дверь отворилась, вбежала запыхавшаяся Лиза. Тряхнула мокрыми волосами.
- Что тут у вас за стрельба? - выдохнула она.
- Лазутчика бандитского поймали! - ответил Марк.
Громова увидела бандита и чуть не охнула. На лавке сидел муж старшей сестры. С тех пор как в пятнадцатом году ее сослали в Сибирь, она не поддерживала связи с родней. Да и не ждала встретить своих так далеко от Нижнего. Привычка владеть своим лицом ее не подвела - она никак не выдала ни своего удивления, ни волнения. Но в голове мелькнуло: "Выходит, бандитка Федорова - это моя сестра Агаша. И это ее свекровь мы пустили в расход сегодня утром. Вот беда-то! Почему мне в голову не пришло поинтересоваться, кто в заложниках?" Степан тоже узнал ее, с коротким вскриком было подался ей навстречу и тут же осел, совершенно обескураженный.
- Что такое? - удивился Марк.
- Знаком он мне, - выдохнула Лиза. - Это муж моей сестры, Федоров Степан Иванович.
Марк внимательно смотрел на них. Ни тот, ни другой явно не ожидали встречи и напряженно молчали.
- Я думала, вы в Нижнем... - сказала наконец Лиза. - Я не знала, что это вы... Мало ли Федоровых...
И осеклась, спохватившись, что оправдывается перед бандитом. Вздохнула, достала кисет, свернула козью ножку. "Вот те раз! - со злостью подумал Степан. - Мало мне было этого жида, скорпиона, так еще свояченицу черт принес... Вона куда подалась, сучка каторжная. Комиссарша, и штаны нацепила! Ишь, цигарку курит, да и самогончиком от нее несет. Курва, двустволка красножопая. Впрочем, чего удивляться? С детства ясно было, что непутевая. Нескладеха, растеряха. Нет бы по дому помочь - а она с книжкой где-то пропадает. Все лучшей жизни ищет, где полегче. То в монастырь собиралась постричься, то на фабрику пошла - дома, вишь, тошно, то с леволюционерами спуталась, теперь вон в ЧК, сучка! Все они, эти комиссары, тузом бубновым меченные! За что ее только Агаша любила?"
