Движение открывает экипаж г-на де Боссе, за которым следует карета Жозефины, где поместились также г-жи де Ларошфуко и д'Арбер; за ним следует коляска обоих камергеров — гг: д'Арвиля и де Бомона. В четвертой сидят Дешан, два шталмейстера — Фуле и Корбино, а также врач.
Приветствуя муниципальные власти и национальную гвардию, встречающие императрицу у каждой деревни, маленький караван добирается до Эпиналя. У въезда в город высится триумфальная арка, на которой читаются слова: «Венценосной благотворительнице», а у выезда из него сооружена другая арка из зелени с такими надписями:
Вогезы еще полны воспоминаний о ее благодеяньях.
Счастливы края, где она побывала!
Сердца летят ей вслед по ее пути.
От Шарма до Пломбьера улицы всех городков усеяны цветами и украшены зеленью и портиками. «Внушительная толпа граждан сбежалась отовсюду, чтобы насладиться лицезрением своей государыни», — сообщает нам г-н Эмбер, префект Вогезов.
Жозефина прибывает в Пломбьер уже ночью, но еловая аллея, ведущая к гостинице, иллюминирована фонарями с цветными стеклами, и, как только появляются экипажи, начинается фейерверк. Выглянув в окошечко кареты, императрица видит портик, увенчанный изображением Молвы, «превозносящей ее благодеянья», Шеренгой выстроен целый отряд кирасир и гренадеров. Его прислали туда «ради безопасности» императрицы, но Жозефина, оставив при себе лишь тридцать человек из императорской гвардии, вновь занялась лечением и классическими прогулками на Мон-Жоли или в долину Огроны. Она присутствует на представлении, устроенном «дамами, съехавшимися на воды». В честь нее дают бал, а она отвечает на полученные приглашения концертом и ужином на восемьдесят кувертов под огромным тентом во дворе монастыря капуцинов. Она заказывает также свой портрет в полный рост модному тогда, а ныне начисто забытому живописцу Лорану. Картина обходится ей в 6000 франков (30 000 нынешних), что, пожалуй, дороговато.
Она лечится прежде всего затем, чтобы оправиться от переутомления последних месяцев, и у нее довольно досуга подумать и помечтать о будущем. Да, о будущем сына, потому что Евгений сейчас — главная ее забота.
Вендетта, противопоставляющая клан Бонапартов семье Богарне, стала еще более ожесточенной после провозглашения Евгения вице-королем Италии. Жозефина сообщает об этом сыну, говоря о «безмерной удрученности» клана, и добавляет: «Мюрат по-прежнему подвизается в роли придворного, а жена его болела — так, по крайней мере, кажется. Она сильно изменилась, но у нее, как всегда, ничего не получается: воображает себя „исполненной достоинства“, а мне вид ее кажется просто надутым. Напрасно все эти люди так нас не любят. Будь они к нам подобрее, у них не было бы лучших друзей, чем мы».
