— Какой еще коммуны?
В три часа пополудни Наполеон нагоняет Жозефину в Болонье. Встречают их восторженно. Весь город — сплошной букет цветов. Всюду оглушительные крики и возгласы «да здравствует», многие жители решают вечером 24-го провести всю ночь на площади, чтобы не пропустить на рассвете, в четыре утра, отъезд «короля с королевой» в Модену и Пьяченцу.
В Генуе, где Наполеон с Жозефиной проводят шесть ночей в постели Карла V в палаццо Дориа, — новые речи, иллюминации, рукоплескания, триумфы, да еще в такую погоду, когда, по мнению Наполеона, жара превосходит здесь египетскую. Однако есть и кое-что новое: во-первых, кловисы, моллюски, которые кажутся маленькому двору «восхитительным кушаньем», и, во-вторых, великолепный праздник на море в сказочно погожую ночь. Плоты превращены в плавучие цветочные острова. «Адмиральская галера», на которой поместились император с императрицей, выкрашена белым с золотом, и в движение ее приводят сто гребцов в сверкающих нарядах.
В Генуе Жозефина нанимает новую чтицу, прелестную Карлотту Гадзани, чье лицо отличается редкой красотой. В данный момент она заменяет м-ль Лакост при императрице, через два года заменит первую и в постели императора.
Ничегонеделанье обрывается в десять вечера б июля: Наполеон решает вернуться во Францию, решает так неожиданно, что Жозефине чуть не приходится возвращаться туда одной. Но на дворе не 17 96 год: на этот раз она умоляет «Бонапарта» взять ее с собой, и императорский караван пускается в путь на Фонтенбло. После генуэзского зноя императорская чета, обновляющая дорогу через Мон-Сени, построенную в рекордный срок, страдает на перевале от жестокого холода. Восхитительное маленькое озеро замерзло.
Летя во весь опор, так быстро, что службы не поспевают за императорским поездом и Жозефина обходится без ночной сорочки, а Наполеон без кофе, император с императрицей влетают в Фонтенбло, где ничто не готово. По счастью, привратником там состоит бывший повар генерала Бонапарта в Египте.
— Давай, старина, возьмись-ка за прежнее ремесло и приготовь нам поужинать, — бросает император.
Ужин состоит из бараньих котлет и яиц, которые и делит между собой венценосная чета, восхищенная возможностью выйти из рамок этикета: тот уже начинает их тяготить.
* * *
Сразу по возвращении Жозефина решает еще раз съездить на воды в Пломбьер. Вдруг газы Источника капуцинов окажут наконец действие? При проезде через Нанси 3 августа 1805 у подножия холма Бютеньемон ее ожидает неизбежная триумфальная арка. Императрица покинула Сен-Клу 1-го, переночевала в Шалоне, пересекла Бар-ле-Дюк, где ее встречал двойной почетный караул, промчалась через Линьи, Сент-Обен и Туль, где всеобщую иллюминацию испортил дождь. В три часа утра ее карета останавливается у триумфальной арки в Нанси, где Жозефине приходится выдержать приветственные речи. Играет музыка, исполняя, разумеется, «Где может быть лучше, чем в лоне семьи», похоже, становящуюся чем-то вроде национального гимна, и кортеж движется между двумя рядами «шутих» по направлению гостиницы «Мир», где уже выстроен почетный эскорт. Жозефине до смерти хочется спать, и она отказывается следовать до площади Наполеона, где возведена пирамида, вершина которой увенчана зеленым шаром с восседающим на нем орлом. Императрица добирается до постели, а в восемь двадцать утра, отклонив просьбу о приеме городских корпораций, гражданских, военных и духовных властей, садится в экипаж. Ради этой ее остановки на пять часов двадцать минут истрачено на декорации, украшения, триумфальные арки, шутихи, музыку и «особые услуги» 3 397 франков 1 4 сантимов за счет нансийских налогоплательщиков.
