Мюрат и Массена сдергивают с изваяния покрывало, скрывающее памятник. Наполеон изображен обнаженным, как римский император. После речей Жозефину сажают на трон и начинается бал. Лишь тогда появляется император. Он не пожелал присутствовать на открытии памятника самому себе, особенно в таком упрощенном наряде.
На банкете, устроенном военным министром Бертье, Наполеон отказался сесть, и Жозефина, болтая с соседками за столом для почетных гостей, следит глазами за мужем, который останавливается у одного из столов и склоняется над одной из фрейлин жены.
Дама обворожительна.
Двадцатидвухлетняя брюнетка с длинным острым носиком, по описанию Гортензии, она предстает блондинкой с орлиным носом у г-жи де Ремюза, но обе мемуаристки признают за ней средний рост, очень красивые зубы и «самые пламенные в мире глаза — темно-голубые, с длинными шелковистыми ресницами». Дочь Жозефины к тому же уверяет, что цвет ее лица, не отличаясь «утренней свежестью», бывал по вечерам просто ослепительным. Как бы там ни было, эта обольстительница отличалась маленькими ножками, очаровательной улыбкой, весьма приятно танцевала и пела, а потому очень нравилась Наполеону. Звалась она Мари Антуанетта Адель Папен и была замужем за Шарлем Дюшателем, тогдашним управляющим департаментом косвенных налогов, главное достоинство которого, на взгляд императора, состояло в том, что он был на тридцать лет старше жены.
Наполеон действительно влюблен в эту молодую бескорыстную женщину, которая ничего не просит ни для родни, ни для подруг. Он уже давно ее приметил, но Жозефина обнаружила это лишь в тот вечер, когда император, склонясь над плечом молодой фрейлины, бросил:
— Вы напрасно едите оливки на ночь — вам будет от них плохо.
И добавил, адресуясь к соседке г-жи Дюшатель:
— А вы не едите оливки, госпожа Жюно? Вот и хорошо. И вдвойне хорошо то, что вы не подражаете госпоже Дюшатель: она неподражаема.
На другой день Жозефина допрашивает будущую герцогиню д'Абрантес:
— Император говорил с вами у Бертье о вашем туалете?
— Да, государыня, о моем туалете и моей обязанности как француженки быть всегда элегантной.
— А с госпожой Дюшатель он тоже говорил о ее туалете?
— Нет, государыня, насколько помнится, он советовал ей не есть оливок на ночь.
— Ну, раз он дает ей советы, он должен был бы сказать, что с таким длинным носом смешно разыгрывать из себя Роксолану!>[32]
С принужденным смехом — ей совсем не весело — Жозефина показывает очень модный тогда роман г-жи де Жанлис о м-ль де Лавальер
