Возвращение на Подолье | страница 19



— Эй, Франц, мы слышали, что твои предки были поляками? — разговор затеял сам хозяин квартиры, который, как Франц уже убедился, был человеком завистливым и злобным.

— Да, мои дед и отец поляки… Ну и что?

— А то, — неожиданно вскочил с налитыми кровью глазами Сотников, — что поляки убили моего отца!

Совершенно неожиданно Сотников подскочил и ударил Франца кулаком в лицо. Собутыльники его поддержали, Франц получил еще несколько ударов.

Вытирая с лица кровь, Франц выскочил в прихожую, где столкнулся с Наташей.

— Что случилось, что!? — чисто по-женски допытывалась она. Он взял ее под локоть и насильно вывел в подъезд.

— Уйдем отсюда. Эти скоты перепились. Завтра я с Алексеем побеседую, а эту ночь переночую в общаге.

На следующий день Франц пришел к Сотникову. Тот лежал на диване, обхватив голову руками. Собутыльников не было. Не говоря ни слова, Франц начал собирать свои вещи.

Сотников, бледный как полотно, подошел к Францу.

— Франек, ты куда? Брось обижаться. Пойми, жизнь у меня, как у собаки, нервы сдают.

— Это не повод, чтобы прыгать с кулаками и натравливать своих бичей. Я не знаю, что тебе сделали поляки, но лично я ничего плохого не делал. Какого черта ты меня приглашал к себе жить?! Узнав твой характер, я понимаю почему от тебя ушла жена.

— Франек, не уходи. Даю тебе слово, что такое больше не повторится.

— Ладно, посмотрим. Но запомни, в следующий раз на меня кинешься — я из тебя сделаю отбивную.

Они помирились, и это примирение было величайшей ошибкой художника. На следующий день Сотников уехал на строительство. Больше месяца Франц и Наташа прекрасно проводили время. Сотников нагрянул неожиданно с друзьями и полными сумками вина. К Францу он обращался заискивающе, что всегда настораживает человека мало-мальски умудренного жизнью. Так на первых порах облекается коварство. Где-то за полночь пьяная компания убралась. Вскоре Сотников возвратился и постучал в дверь комнаты, где находились Наташа и Франц.

— Франек, внизу возле подъезда гуляют твои друзья, просили, чтоб ты вышел.

На улице, в свете фонарей Франц огляделся. Никого не было. В груди проснулось нехорошее, тягостное чувство. Перепрыгивая через ступени, он быстро поднимался на четвертый этаж. Уже на втором этаже он услышал отдаленные крики.

— Отпусти, гад!.. Франц!.. Франц!.. Отпусти, животное!..

Дверь оказалась запертой изнутри. Несколько ударов кулаком ни к чему не привели. Франц с разбегу методически стал вышибать дверь плечом. После серии ударов раздался треск. Еще удар, и дверной косяк вылетел вместе с замком. В освещенном зале на проходе в спальню он увидел картину, которая никогда не исчезнет из ячеек его памяти. Голый Сотников с разбитым лицом занес топор над головой обнаженной Наташи.