Заметив у столба развевающуюся на ветру желтую ленточку (знак принадлежности послания к духовной пище), наш герой направляется туда и снимает посылочку. Возможно, что в другом настроении он прошел бы мимо, но сегодня и сейчас пища духовная будет ему в кайф. И бланкист разворачивает свернутый в трубочку листок из блокнота, содержащий четверостишие в духе изумрудной версификации:
Сара Фан и Ира Фан —
Жили две сестренки.
Был у Сары толстый стан,
А у Иры – тонкий…
Бланкист улыбается и пожимает плечами. Затем кладет листок в карман и идет дальше. Он идет себе дальше, но вскоре обнаруживает, что невольно напевает про себя:
Сара Фан и Ира Фан —
Жили две сестренки…
Послание сработало. Встреча с искусством состоялась, и дух преобразовал материю.
* * *
Эта забавная история записана со слов Птичника, преподавателя Подвесного университета, причем последние два предложения записаны слово в слово. Встреча с читателем действительно состоялась – и вне всякого сомнения, это была приятная встреча, желанная для любого автора. Не исключено даже, что неизвестный автор наблюдал из укрытия за читательской реакцией (что нередко случается). Что ж, в этом случае он или она получили свой резонанс, свое заслуженное вознаграждение, которое, несмотря на единичность воздействия, относится к фимиаму высшей пробы. Вроде бы воздействие на уровне микродозы, но зато без всякой фальсификации. Можно, пожалуй, сказать, что авторское вознаграждение предстает здесь в столь же экологически чистом виде, как и сами вещи, распространяемые по подвеске.
Происходящий в массовом порядке перевод авторских посланий с электронных носителей на ленточные вновь заставляет задуматься об эволюции статуса художника. Дарение своих опусов в качестве фенечек, широко распространенное еще у экзистенциальных авангардов ХХ века (разумеется, практикуемое и новыми нестяжателями), представляет собой все-таки малый круг циркуляции: творческий замысел автора в значительной степени определяется знанием конкретного адресата. Но распространение произведений на ленточных носителях, сохраняя единичность заброшенности в мир, ближе к большому кругу. Здесь мы имеем дело с новой аватарой предъявления послания миру (предыдущей была публикация). Ведь и подвесная публикация не связана никаким угождением, по большому счету она так же выносится на суровый суд, как и публикации эпохи Гутенберга. И значимость этого суда только возрастает от того, что решающее слово принадлежит не профессиональному критику, а возможно, единственному, но зато абсолютно непредвзятому читателю. Примером для подражания подвесным авторам непосредственно служат творческие принципы Того, Кто Развешивает Сливы.
