Интересно, подумал Шацар, слушая песенку, которую высвистывал таксидермист. Он прошел мимо, Шацар внимательно наблюдал за тенью, скользившей по усыпанной листьями земле.
А потом тень замерла — неестественно-быстро, как будто у игрушки кончился завод и ничто больше не двигалось внутри нее. Свист тем временем даже не изменил своей тональности.
— Кто в моем лесу смеет пахнуть человечком? — спросил голос через пару мучительных, долгих секунд. Он был певучий, приятный и теплый. Сказочный голос, подумал Шацар, совершенно сказочный. Коготки Мардиха впились в плечо Шацара, но он не издал ни звука.
Шацар не слишком понимал, почему волнуется Мардих. С ним ведь все уже случилось. Тень медленно развернулась, а уже через секунду Шацар понял, что недостаточно хорошо оценил расстояние между собой и таксидермистом. Он забыл, что тень двигается быстрее.
Сам себе дурачок, как сказал бы отец.
Его схватили за шкирку и подняли над землей, затрещала ткань пижамы. Шацар с тоской посмотрел на свое убежище, терновый куст, и понял, что Мардиха на его плече больше нет.
Только потом Шацар увидел, наконец, того, кто держал его. Существо в старомодном одеянии лесника: черном пиджаке, черных брюках и черной шляпе с пряжкой. На этом мрачном фоне выделялись идеально отглаженный белый воротник и белые манжеты, которых лесники отродясь не носили. Существо было массивным, в одной руке оно легко удерживало Шацара, а в другой — топор. Высокие сапоги существа были начищены до блеска, оно будто бы пыталось аккуратностью достичь сходства с человеком.
Однако дело это было обречено на провал — у него была голова кабана, не мертвая голова с живыми глазами, каких много было в его доме, а настоящая. Вязкая слюна застыла на губах, в ноздрях пятачка пузырилась слизь, а вокруг бивней кружил живой пар, выходивший изо рта.
— Ты, — взревел таксидермист. — Нарушаешь покой моего леса! Никаких людей!
Шацар не ответил, просто продолжал смотреть в темные, блестящие глаза кабана. Из его пасти шел дух мертвечины, и Шацар скривился. Он подумал: а ведь таксидермист легко мог пригвоздить его к какой-нибудь ветке, как сорокопут делает с маленькими зверьками.
— Ты был в моем доме, мальчишка! Ты трогал моих зверей!
Шацар кивнул. В руке у него все еще был зажат камень, и он кинул его в нос кабану, вызвав, кажется, только больше ярости. Именно в этот момент, казалось бы самый неподходящий, вернулся Мардих. Он принялся кружить вокруг кабана, метя клювом и когтями ему в глаза. Кабан некоторое время пытался отмахнуться от Мардиха, потом бросил Шацара и перехватил топор двумя руками.
