Старик запыхтел и снова схватил свой бокал. Бренди плескался в бокале, жидкость сползала по хрустальным стенкам.
– Как его отец и граф Карлайл…
– Вам совершенно ничего не известно о действии опиума на мозг. – Хотя это и являлось простым фактическим утверждением, в ее словах звучали гнев и неодобрение. Маргарет внутренне поморщилась, поражаясь, куда подевался весь ее самоконтроль. Крайние проявления эмоций были ниже ее. Она не могла допустить, чтобы мужчины, ставившие себя настолько выше ее и всех остальных женщин, позволявших себе малейшее проявление эмоций, считали ее истеричной и непоследовательной.
Мэгги сделала глубокий успокаивающий вдох. Это должно помочь вернуть холодное спокойствие, на выработку которого она потратила всю жизнь.
Щеки графа загорелись негодованием.
– Как вы смеете так со мной разговаривать?!
«Вы просто ничтожная провинциальная ирландка». Граф этого не сказал, но слова явно висели в воздухе. Зачем он вообще ее нанял, если все время собирается с ней спорить? Но Маргарет не удивлялась. Это было неизбежно. Семьи ее подопечных были в ужасе от того, что их близкие могут не поправиться, и срывались на ней. Каждый раз.
И все же слова брата эхом отозвались в голове Мэгги: раздавят своей английской привилегированностью.
Ей пришлось напомнить себе, что дело не в чувстве превосходства Карлайла, а в его страхе за своего сына.
Она заставила себя примирительно улыбнуться. Улыбка часто смягчала суровых старых лордов, сердитых матерей и презрительных жен.
– Я понимаю, как важен для вас сын. Но вы пригласили меня, чтобы помочь ему, и я полагала, что мы достигли понимания. – Она подняла руку к расписному кремовому потолку, указывая на комнату Джеймса. – Я занимаюсь его выздоровлением.
– Разумеется, – согласился Карлайл, быстро кивнув, но тут же нахмурился. – Но есть некоторые условия.
По спине Маргарет неожиданно пробежали мурашки. Она была так уверена, что он отчаянно волнуется о своем сыне и желает ему только выздоровления… Но теперь? Перед ней стоял упрямец, уверенный, что все знает лучше всех. Маргарет немедленно бы уволилась.
– Какие именно?
Граф сделал глоток бренди, продолжая неодобрительно на нее смотреть.
– Он не должен появляться на публике, пока… пока не сможет вести себя соответствующим образом.
– Согласна. Не будет ничего хорошего, если с ним случится очередной приступ. И все же я должна спросить… – Она сделала шаг вперед, намереваясь не выглядеть слабой. Заставить его понять, что не позволит себя запугивать. – Что именно вы считаете соответствующим?
