– Сегодня все прошло не по плану. – Отец Пауэрза подошел к подносу с напитками и плеснул крепкого бренди в хрустальный резной бокал. Он не сделал, а скорее отхлебнул огромный глоток, не сводя глаз с Маргарет.
Она теперь пила только чай, не допуская и мысли об алкоголе, но все же ей этого слегка не хватало.
– Эти доктора, которым вы его поручили, не разумнее стада баранов.
Граф склонил голову набок, челюсть отчего-то заметно напряглась.
– Неужели?
Маргарет кивнула, желая все ясно и тщательно объяснить. Было очень важно, чтобы семья понимала потребности тех, кто находится в опасности.
– Видите ли, морфий… В настоящее время без него он не в состоянии…
– Мой сын выразил желание, чтобы после выписки его не подвергали действию препарата, и я это одобрил.
Маргарет сбилась с мысли, уверенная, что ослышалась.
– Вы одобрили?
– Он мой сын, и он хочет вылечиться. Это первое за долгие годы его здравомыслящее решение. – Граф подошел к камину и повернулся к ней, как король в обществе прислуги. – Я оплачиваю его медицинское наблюдение. И благодаря вам мы освободили его из того ужасного места. Это из-за их препаратов он стал таким… неуправляемым.
Кого старик пытается обмануть? Себя или ее? Или обоих? От потрясения Мэгги не могла произнести ни слова. Он что, решил просто стереть все воспоминания о неделях, приведших к заточению сына, из своей памяти?
– Он больше не желает принимать это отвратительное зелье. – Граф опустил бокал на мраморную каминную полку и повертел печатку на своем мизинце. Его губы скривились, пока он созерцал рубин. – Я хотел выкинуть вас на улицу и потребовать аннулировать брак, когда вы вытащили из ридикюля тот футляр и… – он сглотнул, на лице проступило отвращение, – и ввели ему этот яд. Я поверить не могу, что вы, так превозносимая за свои успехи, могли совершить такое безрассудство. – Он опустил руки и пригвоздил ее взглядом. – Вы здесь, чтобы помочь ему… а не довести до еще большего безумия. Я не позволю…
– А какова ваша квалификация, чтобы делать подобные заявления? – резко спросила Маргарет.
Ей это надоело. Достаточно грубости, запугиваний, довольно глупости – она с лихвой наслушалась их за свою жизнь. И не потерпит их от человека, который обратился к ней за помощью и купил ее для своего сына.
Его рот сжался, кровь отлила от лица, и он выплюнул:
– Прошу прощения?
– Ваша квалификация в поддержку непродуманного решения вашего сына? – Она встретила его взгляд, не собираясь уступать. – Я хотела бы это услышать. Прямо сейчас, пожалуйста.
