Маленькие, но сильные руки подхватили его.
– Милорд?
Чудесный голос. Такой красивый. Голос, созданный для греха и спасения. Господи. Да что с ним не так?
– Когда вы в последний раз получали морфий? – настойчиво вопросил этот ритмичный голос.
Виконт сощурил глаза, мышцы лица внезапно стали крайне ощутимыми, и он нахмурился.
– Много часов назад. Я не под действием…
Вокруг вдруг зажужжали голоса, и ему захотелось отогнать их. Еще ему хотелось упасть на каменный пол и прижаться обнаженной кожей к прохладному мрамору. Как еще ему избавиться от струившегося по спине пота?
Те же руки снова дернули Джеймса, и он наконец посмотрел на стоявшую подле него леди. Черная вуаль была откинута, и ее праведное лицо уставилось на него напряженным взглядом.
– Послушайте меня.
Он не был уверен, что в состоянии слушать. Мир сейчас был таким… таким потерянным для него, словно он прыгнул в ужасающе глубокий океан и над головой стремительно разбивались волны: топили его, сжимали, закутывали в смерть.
– Вам нужен морфий.
– Нет. – Он дернулся из ее рук, отступая. – Не хочу.
– Немного, – заверила Мэгги. – Совсем чуть-чуть. Чтобы остановить неизбежные галлюцинации, наступающие при внезапном прекращении приема.
Стенхоуп покачал головой, от движений она затрещала. Он вздрогнул. Язык не хотел складывать слова, но Джеймс очень постарался произнести:
– Довольно. Я не позволю себя травить.
Маргарет сделала шаг к нему: черное платье трепетало перед ним, как гигантские черные крылья демона.
– Если не примете сейчас, милорд, то скоро будете умолять о нем, и эффект будет весьма неприятным.
Вуаль на ее лице превратилась в странную железную корону. Королева проклятых. Королева потустороннего мира. Джеймс сглотнул. Церковь вокруг него изогнулась, распадаясь на перекошенные куски.
– Черт, похоже, что мне не плевать?
– Вы в доме Господа нашего, – зашипел епископ.
Маргарет обернулась к старику, чья фиолетовая мантия превратилась в странные затемняющиеся крылья.
– Думаю, Господь простит его, Ваше Святейшество, учитывая, что он сейчас совершенно ничего не соображает, лишившись столь необходимого опиума.
Виконт прижал ладони к вискам. «Никаких крыльев. Никаких демонов. Мэгги. Вот кто это». Но даже эта мысль от него ускользнула.
– Я не… – он подавил подступающую к горлу тошноту, – я соображаю.
– Разумеется, и вы можете пройтись по Пэлл-Мэлл ровно, как по линейке?
– Совершенно точно, могу. – Он отвернулся от нее и уставился на длинный неф, намереваясь доказать, что он не чокнутый, что ему не нужен никто, кроме себя самого. Но как только он это сделал, двери церкви загорелись трескучим пламенем. Портал в мир, которого Джеймс всегда втайне боялся, но который, без сомнения, заслужил.
