– Иуда тоже взял деньги.
Маргарет очень долго не отвечала.
– Если ты так это воспринимаешь, тогда да, я Иуда. Я возьму свои сребреники и спасу тебя.
Мэтью едва не кричал от казавшегося настоящей пыткой чувства, что его сестра решила оставить его. Господи, лучше предстать перед расстрельным взводом, чем смотреть, как она идет по этому пути!
– И ты знаешь, что случилось с Иудой?
– Он повесился, – мягко сказала Мэгги.
– Ага. Ты этого хочешь? Предательства на своей совести?
– Ты дурак, Мэтью Кассиди.
– О нет. Я – единственный, кто видит истину. Мы никогда не сможем быть свободны, если примем их помощь.
– И ты приравниваешь свободу к смерти? Ибо, судя по тому, что я вижу, ты стоишь именно на этом пути.
– Моя смерть поможет моему народу…
– Господи, Мэтью! – Она вцепилась руками в свои рыжие кудри. – Ты хоть сам себя слышишь? Ты пришел ко мне за помощью. Ты в бегах. За твою голову назначили цену. И ты говоришь, что поможешь своему народу. Твои действия сделали тебя для него совершенно бесполезным!
Мэтью замер. На его памяти Маргарет впервые за долгие годы была в такой ярости. Когда-то она вся была огонь и искры, брань легко срывалась с ее губ. Он с радостью бы увидел это снова, но только не так: не направленную на него и его цель.
– Не такой помощи я от тебя ждал.
– А что я должна была сделать?
– Присоединиться ко мне.
Она побледнела.
– На моих руках не будет крови.
– Древо свободы должно окропляться кровью патриотов и тиранов, – процитировал Мэтью.
Она сжала губы.
– Томас Джефферсон.
– Именно. Великий человек. Великий мыслитель. Разве ты не восхищалась им?
– Я не испытываю восхищения перед человеком, который считает решением кровопролитие.
– Свобода восстанет из крови, – ответил Мэтью. – Ты просто боишься признать это. Боишься собственной силы, Маргарет.
– Я боюсь того, как все это закончится, – прошептала она. – Боюсь за всех, кто погибнет.
– Это случится. Война. – Стук сердца Мэтью отдавался у него в ушах. Как это случилось? Откуда вообще возник этот разговор? Он резко вдохнул и продолжил: – И вопрос в том, на какой стороне ты? На стороне патриотов или тиранов?
– Ты не можешь видеть мир только черным и белым.
– Могу и делаю это. Есть мы, и есть они.
– Я выйду за него замуж, – произнесла она ровно.
– За тирана.
Маргарет сощурилась.
– Этот тиран спасет твою жизнь.
– Я скорее умру.
Глаза Маргарет наполнились слезами, но лицо оставалось непреклонным.
– Ты говоришь, как глупый ребенок.
– Невинный и чистый, хочешь сказать. – Ему хотелось схватить ее, заставить понять. Но он этого не сделал. Если Маргарет приняла решение… Он проглотил слезы.
