На обратном пути заеду к Лене, если можно, посмотрю рассудительно. Не был ли я ослеплен? Не был ли это только порыв? Пишут же в романах, что часто первое увлечение почитают за любовь, а на деле оказывается не то.
Я вздохнул и посмотрел на Соню.
— Что вы вздыхаете? Видно, о своей дальней вспоминаете? — угадала она.
— О чем, о чем? — Кровь прилила к моим щекам.
— Сколько еще раз к ней заезжал?
— Ни разу, Соня.
— Врешь ведь, Петр!
— Громом разрази, — поклялся я.
В это время нас ослепила молния, и следом ударил такой гром, что все задрожало в сарае. И тут же хлынул дождь, дождь, который в народе называют «обломным».
— Закрой дверь, Петр. И не клянись так страшно. Никто тебя не заставляет признаваться!
В дверь, к которой я подошел, вдруг часто-часто застучало. Выглянув из сарая, я отпрянул.
— Соня, град! — крикнул я, потирая лоб.
Градинки, как горох, отлетали от двери, прыгали по полу. Подуло холодом.
— Вот и дождались, — сказал я. — Что же теперь будем делать? Последний хлеб выбьет.
Но град скоро прекратился, он прошел белой стеной над селом и унесся куда-то в сторону. Скоро перестал и дождь.
— Вообще-то дождь — это хорошо. Озимые поправятся, а яровые само собой. Иначе голод, — проговорил я.
Тут я подробно рассказал ей, чего она не могла вычитать из газет. О голоде, о выступлении чехословаков, об организации комитетов бедноты. Умолчал только, как нас с Никитой потрепали в двух селах. Она выслушала все внимательно. Это была прежняя, серьезная Соня, с которой мы раньше обсуждали многие вопросы.
Сегодня к вечеру в школе соберутся коммунисты. Мы сделаем им доклад. Потом завтра соберем бедноту и организуем комитет. Кстати, чем ты можешь помочь нам в этом деле?
— Я не беднячка и не в партии.
— Почему тебе в партию не вступить?
— Шутка не к месту, Петр.
— Какая шутка? В самом деле. Ты в чем-нибудь не согласна с большевиками?
— Вот еще, нашел причину! Просто не примут меня. Ведь я же дочь дьякона.
— Ты — учительница. Интеллигенция села.
И я рассказал ей, что в уезде учителя многих сел вступают в партию.
— Желание-то есть?
Она кивнула.
Ну, «все ясно и понятно», как говорит наш председатель уисполкома Шугаев.
Как оживилась Соня!
— Пока, до осени, когда откроется школа, ты будешь работать в комбеде секретарем. Да-да, секретарем. Ни на какие обыски и отбор хлеба тебя не пошлют.
— Я сама пойду!
— Не горячись. Не надо. Работы и без того тебе хватит. А потом увидим. Грамотных людей в селе мало.
— Скоро будет много.
