— Не думаю, чтобы белка смогла спасти тебя от зубра! — ворчал он.
Впрочем, Филипп старался не выдавать недовольства этим своим прозвищем…
Почему рука, которую она протянула сейчас к нему, была такой тяжелой? Когда пальцы дотронулись до его щеки, они показались ей ледяными. Понемногу в них вернулась жизнь, и они нырнули в бороду, такую шелковистую, что Анна даже удивилась. Борода Филиппа совсем не походила на бороду ее отца (которая колола нежную кожу, когда Анна, ребенком, прижималась к тяте).
Филипп же сейчас не осмеливался дышать из боязни, что девушка перестанет гладить его.
Долгое время они молчали, завороженные собственным волнением. Смех, донесшийся от крепостной стены, вернул молодых людей к реальности.
Поднялся ветер.
Как холодно стало вдруг!
Анна и Филипп поспешно спустились по крутой лестнице. Внизу, подозрительно прищурившись, стояла Елена.
— Что ты делал наверху с княжной? — спросила она Филиппа.
— Елена, оставь меня… я в последний раз любовалась видом, — сказала Анна.
— Разве можно любоваться долиной наедине с молодым человеком, и это — перед самой свадьбой?!
— Да перестань ты говорить об этой свадьбе! Как приехал франкский епископ, ты только об этом и долдонишь.
— Твой отец много говорит об этом! Ты думаешь, ему очень понравится, если он узнает, что его дочери всякие тут морочат голову, когда он уже дал слово выдать тебя за француза.
Анна сделала шаг к своей кормилице; глаза ее сверкали, щеки пылали от гнева. Ледяная рука ударила Елену по щеке.
— Я знаю, кто мой отец, и я знаю, каково мое происхождение. Ты оскорбила меня, подумав, будто я забылась хоть на мгновение. Я воспитана стать королевой и, с Божьей помощью, буду достойна места, которое Он мне определил.
Не обращая более внимания на стоящего в стороне Филиппа, Анна отвернулась и пошла в палаты, где Всеволод озабоченно взглянул на нее.
— Сестрица, где была? Наш брат Владимир недоволен твоим отсутствием. Да и наши гости тоже удивляются.
— Не беспокойся, я скажу им, где была, и они поймут.
В пиршественной зале было так жарко, что лица покраснели и лоснились от пота. Запах, шедший от блюд, вина и тел, был таким густым, а шум таким громким, что Анна застыла на пороге. Предводитель княжеской дружины, увидев ее, поклонился и сделал знак следовать за ним; он начал прокладывать ей дорогу меж гостей. Подойдя к Владимиру, Анна попросила установить тишину. По знаку хозяина начальник дружины протрубил в небольшой рог. Тотчас же все гости замерли. Анна заговорила:
