Понемногу Гийом стал одерживать верх. Он собрал последние силы и, когда солнце должно было вот-вот уйти за горизонт, заканчивая схватку, нанес решающий удар. С раскроенным лбом, Филипп опустился на землю и больше не шевелился. Но Бастард также дошел до предела. Сделав несколько шагов в сторону побежденного, он упал рядом.
Молодые придворные, оруженосцы бросились к герцогу. Он пришел в себя позже, когда ему влили сквозь зубы несколько капель эликсира. Его первые слова были о побежденном:
— Он умер?
Оливье из Арля, осторожно повернув друга, ответил резко, с залитым слезами лицом:
— Не знаю.
— Позовите моего лекаря! — воскликнул герцог, с трудом поднимаясь на ноги.
— Я здесь, сеньор.
— Займись! Такой храбрый воин не должен умереть. Что за битва! Я давно уже так не забавлялся! Первый раз, дерясь на палках, я нашел соперника под стать мне.
— …которого вы легко победили, сеньор, — сказал один из рыцарей.
— Легко?.. Раболепие помутило твой разум, Жан де Кутанс! Или ты намекаешь на мое происхождение?!
— Конечно, нет! — вскрикнул льстец, покраснев.
Гийом Нормандский склонился над Филиппом.
— Так как, я убил?
— Бог решил иначе, — сказал Филипп, пытаясь встать.
— Не двигайся, пусть мой лекарь посмотрит тебя.
— Зачем, раз я должен умереть?
— Кто тебе говорит о смерти?
— Разве я не побежден? Разве я не обязан расстаться с жизнью?!
— Или рукой!
— Возьмите мою жизнь, вы ее выиграли, но не калечьте.
— Ты забыл, что я твой победитель. И мне решать!
— Из любви к Море — убейте меня!
Схватив раненого за одежду, Гийом резко поставил его на ноги.
— Что ты сказал?.. Откуда ты знаешь Мору?
— Это не имеет значения. Из любви к ней — убейте меня.
— Не раньше, чем ты мне расскажешь!
— Сеньор, отпустите его, он задыхается, — взмолился Оливье.
— Пусть его отнесут в мою палатку.
Некоторое время спустя, освобожденный от грязи и разорванной одежды, умытый, но еще очень слабый, Филипп лежал на походной кровати герцога. Оливье из Арля и Ланселен де Бовэ заканчивали вытирать тело Филиппа, сильно ушибленное во многих местах. Вошел герцог и молча дал себя раздеть. Обнаженный, он забрался в чан, заполненный горячей водой, настоенной на травах, способных залечивать кровоподтеки.
— Оставьте нас.
Все вышли. Герцог и Филипп остались одни. В своей ванне, полузакрыв глаза, Гийом постанывал от удовольствия. Он погрузил голову в воду, чтобы смыть землю и кровь. Когда герцог вынырнул из воды, то встретил взгляд Филиппа. Долгое время они рассматривали друг друга. Герцог попросил:
