Далекий выстрел | страница 13
Подумав, Улих разрешает остаться под крышей. Только под крышей, но не в сторожке.
Куцый благодарно кланяется, собираясь лезть на чердак. Стара, дырява крыша, но все-таки крыша…
Улих вышел, заглушил мотор. Танк устало утих. Солдат вернулся в сторожку. В руках у него снаряд, похожий на узкий длинный медный стакан. Он показывает бакенщику снаряд и бормочет:
— Партизан капут, канут!..
— Понятно. — Куцый, покряхтывая, залезает на чердак.
В щель, меж потолочин, на чердак пробивается слабый штришок света.
Немец заперся, сидит за столом, держит перед собой снаряд, пугливо посматривает на черное оконце и прислушивается. Бакенщику хорошо это видно сверху, в щель на потолке. Он видит, как танкист вдруг отвинчивает головку снаряда. Теперь уже перед ним и вправду не снаряд, а медный стакан. Улих опрокидывает его, и по столу рассыпаются яркие блестящие предметы. Куцый затаил дыхание: не порох в снаряде — золото!
Танкист воровато пересчитывает кольца, зубные коронки, серьги, старинные монеты. Потом достает из внутреннего кармана брошь с драгоценными камнями, внимательно рассматривает ее и неторопливо завертывает в бумагу, ту самую «бумагу», которую он отобрал у Куцего.
«Что ж ты делаешь!» — хочется крикнуть Куцему, но он молчит.
Завернув брошь, Улих присоединяет ее к остальным драгоценностям, прячет в медную гильзу снаряда, закладывает ватой. Бронебойная головка снаряда становится на свое место.
«Вот так штука!» — ошеломленный, замер бакенщик на чердаке. Смотрит сверху на гитлеровца и с трудом сдерживает взволнованное дыхание. «Пристукнуть бы теперь его! И золотишко бы взял, и документ вернул».
А Улих вынул нож с многочисленными приборчиками, открыл граненое шильце и что-то ковыряет острием на медном стакане.
«Метит», — догадывается Куцый.
Танкист увлекся работой. На столе перед ним — парабеллум.
«Подкрасться, схватить парабеллум!..» Но едва Куцый пошевелился на чердаке, танкист тотчас вскинул голову, схватился за пистолет…
Фашист не заснул ни на минуту. Не спал и Куцый.
На рассвете танк, зарычав, уполз. Но уполз недалеко. Обломился под ним подпиленный деревянный мост. И упал танк в быструю Пыршу. Не быструю, а бешеную в этой горловине…
Куцый метался по сторожке, не зная, что делать. Ведь без «бумаги» теперь житья не будет.
«Может быть, удастся переждать в сторожке, гитлеровцев уже повсюду теснят… Но придут свои, достанут танк, найдут документ… Что тогда?» Отчаянье охватывает Куцего.
Под вечер дверь тихонечко приоткрылась, и один за другим вошли трое людей в ватниках, с автоматами в руках.
