— Э-гей, берегись! — предупреждает Куцый, глядя куда-то вначале вверх, а потом прямо перед собой, мимо Леньки. — Только не шевелись, смотри… Вдвоем тут я еще ни с кем не ездил…
Ленька с замиранием сердца смотрит вперед. Над рекою, которая становится настолько узкой, что, кажется, ее можно перепрыгнуть, нависли огромнейшие гранитные глыбины. Особенно с одной стороны угрожающе висит такая махина, что у Леньки невольно сжимается сердце. Вода клокочет, бешено катится прямо под эту махину. От страха Ленька втягивает голову, сгибается.
— Не шевелись! — орет Куцый и выставляет вперед весло.
Короткий удар дерева о камень — дощаник резко бросает в сторону…
— Проехали! Ну, перепугался?
Ленька все еще сидит, низко нагнув голову и даже чуть прижмурив глаза. У него захватило дух.
— Да ты погляди, красота какая! — улыбается Куцый, трогая его за плечо. — Ничего… Только наперво обучиться править веслом тут надо!
Ленька поднял голову, смотрит на каменную серовато-коричневую махину над Пыршей. Она удаляется и теперь уже не кажется такой страшной.
— А знаешь, — наклоняясь к нему, сообщает Куцый тихим голосом, — под этой самой скалой кое-что запрятано.
— В воде? — удивляется Ленька.
Куцый смеется:
— Чудак. А ты думал, в земле? Там земли-то нет. Голый камень.
— Верно, потому и запрятано, чтоб никто уже никогда не достал, — простодушно высказывается Ленька.
— Как это никто? — возражает Куцый. Оживленно крутит головой: — Любой, кто хорошо может плавать и нырять… Вот кабы я мог, а то ноги больные. В воду встану — судорога сводит. Ревматизм. Проклятая война наградила.
Куцый босой. Ленька с жалостью смотрит на его изуродованные ноги.
— Когда я был партизаном, все исходил тут, воюя. И знаю, что запрятано…
Он опять закуривает, хмурится, опасливо поглядывая на мальчика.
— Но ты, Ленок, никому об этом, понял?.. Даже бабе моей ни гу-гу! Она болтуха. Узнают другие, приедут, и все сами достанут, а нам с тобой — кукиш. Понял?
— Понял.
— Вот и хорошо, — успокаивается Куцый, мечтательно продолжает: — Мы сами попробуем все оттуда вынуть. И как вынем, — тогда людям сообщим. Об нас с тобой во всех газетах писать будут. Портреты наши, может, напечатают. Прославимся!.. Ну и себе, конечно, кое-что возьмем. А остальное — государству сдадим, как и положено поступать советским людям. Наградят нас грамотами или еще чем. Вот попомни мои слова — наградят.
— Да что ж там запрятано?
Куцый, словно не слышит вопроса, задумчиво смотрит на воду. И снова встает перед его глазами одному ему известная картина.
