И Анфим увел из «ставки» помертвевшую от страха «полоняночку». Легонько подталкивал ее сзади, а она трусливо сгибалась и шла, шатаясь, как пьяная.
— Так ты как говоришь, пан? В антилерийском деле, гришь, понимаешь? — прозвучал голос «графа Путятина».
Средних лет смуглый усатый человек, старательно выговаривая русские слова, сказал:
— Артиллерийскому и инженерному делу я, пан, обучался в военном училище в городе Турине, в Италии. Аттестацию имел, на латинском языке, за печатями, равно как и аттестацию о моем, пан, служении в войсках его королевского величества, наихристианнейшего короля Франции Людовика, Пятнадцатым именуемого.
— Та-ак. Значит, и на разных языках обучен? По-немецкому маракуешь?
— Говорю... Но по-французски — лучше. Кроме того, морское дело изучал. Будучи в Америке два года сим делом занимался...
— Город такой, что ли? Большой?
— Континент целый. Новый Свет называется...
— Ну, ладно. Ну его к ляду, не касаемо... Насчет морского дела тоже, поди, без надобности. Нам по морям плавать не приходится... А вот насчет антилерийского дела, это надо обмозговать... А как ты в Казань попал?
— За участие в конфедерации. Был незаконным образом арестован и выслан, несмотря на протестацию...
— Из конфедератов, Значит?
— Конфедерат.
— Слышь, ты, величество? — обратился Зацепа к осовевшему Пугачеву. — Еще один конфедерат!
Пугачев зевнул и перекрестил по привычке рот.
— Полячишка...
— Пушкарное дело, грит, дюже понимает… Опять же, энто-то самое, как его... анжинерное, мол, искусство...
— Бахвалится, поди? — усомнился Пугачев. — У них, у полячишек, гонору много. Набивал, скажем, капитану трубку да девок приводил на ночь, ну и сам себя сейчас в капитаны производит...
Поляк, скрипнув зубами, вмешался:
— Я от казанского коменданта аттестацию имею... В аттестации сказано: Чеслав Курч, бывший капитан польских королевских войск...
— Написать все можно, — протянул, потягиваясь, Пугачев. — Но, промежду прочим, чего тебе от нашего величества понадобилось? По каким таким делам?
— Хочу быть полезным... вашему царскому величеству! — выдавил из себя, Курч.
— Пользы-то с вашего брата, как с шелудивого козла, ни шерсти, ни молока...
— Ежели ваше царское величество решит идти на Казань, то могу оказать большую помощь.
— Каку таку? — вяло вымолвил Пугачев.
— Живучи возле кремлевской стены, имел я случай подземный ход под стену...
— Ну?
— И заложил я там пороховую мину. Истративши разновременно до пятидесяти рублей серебром, устроил я, говорю, большую пороховую мину.
