Холодно? Вздор! Сейчас будет тепло!
Пританцовывая, обеими горстями захватываем побольше хрустящего чистого снега, с силой растираем спину, грудь. Потом — бегом вниз, по винтовой лестнице, к крану на кухне. Вода после снега кажется всего лишь прохладной.
Довольное урчанье и фырканье оглашают коммунальную квартиру. Соседи, зевая, отрывают головы от подушек. Ого! Уже семь часов?… Студенты из угловой комнаты поднялись…
Говорят, по-настоящему здоров тот, кто не ощущает своего здоровья. Это не так. Мы ощущали свое здоровье.
Мы даже щеголяли приобретенной на крыше неуязвимостью. В лютые морозы, когда на улице все горбились и прятали носы в воротник, я и Андрей беззаботно сдвигали фуражки на затылок. Ни кашне, ни меховых шапок, ни зимних пальто не носили из принципа. Подумаешь: 56-я параллель! А нам в будущем зимовать на 76-й или 86-й!..
Крыша была нашим владением не только зимой, но и летом. Выходили сюда в одних трусах и готовились к зачетам, подстилая коврик, чтобы не так обжигало железо. Надо было набрать солнышка внутрь побольше, про запас, в предвидении долгих бессолнечных зим в Арктике.
На крыше было удобно проверять друг друга по метеорологии.
— Какие облака проплывают, Леша?
— Цирусы.
— Врешь, врешь! В учебник загляни. Куммулюсы! Видишь — пышные, будто взбитая мыльная пена.
Крыша называлась у нас верхней палубой. Комнату снисходительно называли кубриком. Она и на самом деле была похожа на кубрик: узкая, длинная, отделенная тонкой переборкой от соседней.
Стоит упомянуть и о том, что за время ученья в университете мы не пропустили ни одного ледохода на Москве-реке.
Часами могли стоять у каменного парапета, следя за тем, как медленно вспучивается на стреже река, делается выпуклой, как шоссе. Происходило это оттого, что течение всего быстрее на середине русла.
Стоя на Каменном мосту, чувствовали себя как бы на стыке прошлого и будущего. Воображением уносились в Арктику, представляя себе, как будем пробираться на ледоколе через плавучие многолетние льды к земле, синеющей на горизонте. Памятью же возвращались в Весьегонск, в тот солнечный день, когда так же вот стояли на мосту через Мологу, а Петр Арианович с озабоченной доброй улыбкой шел по берегу за игрушечным корабликом, поддерживая его шестом.
— Опять на ледоход бегали смотреть? — возмущалась Лиза и недоверчиво оглядывала нас с головы до ног. — Ну конечно, брюки в снегу, пальто мокрое… Дети! Ну, просто как маленькие дети!
