В будке плавает запах промасленной ветоши, из топки тянет дымком. Блинов заглядывает в топку: над колосниковой решеткой слабо дрожат языки пламени. Паровоз дышит — живая, теплая машина.
Помощник поднимает пар в котле. Блинов еще раз пробегает глазами приборы: давление пятнадцать атмосфер, воды — «полстекла». Сейчас раздастся свисток главного кондуктора. Вот он — долгая пронзительная трель.
Голос помощника:
— Выходной зеленый!
— Вижу выходной.
Блинов дает длинный сигнал и поворачивает рукоять регулятора.
Взять тяжеловес с места — искусство. Прежде всего помощник должен заблаговременно накопить на колосниковой решетке плотный слой раскаленного кокса. По цвету горения (пламя должно быть ярким) Блинов видит, достаточен ли этот слой. Сейчас хорошо: шлаковая подушка ходит, машина ревет… Топка раскалена, как печь у хорошей хозяйки. Полное рабочее давление и запас воды в котле надежно обеспечивают увеличенный расход пара во время трогания состава… Ну, с богом! Реверс спущен на передний ход, одна рука на регуляторе, другая — на песочнице.
Поезд оставляет за собой дробь стрелок и вырывается на магистраль. Мгновенно меняется режим работы паровой машины и котла. Блинов двигает вперед регулятор.
— Зеленый проходной!
— Есть зеленый.
В открытое окно влетали запахи прогретой солнцем земли и ароматы цветущих трав — густой, пахучий воздух лета. Блинов уверенно гнал машину вперед, переживая знакомое чувство свободы и наслаждения работой. Окружавшие его приборы, трубки, краники, рукоятки, еще недавно холодные, теперь обрели настоящее свое значение и жили одной с ним жизнью. В привычном грохоте, звоне, лязге ухо опытного машиниста легко улавливало любой, даже самый слабый посторонний звук.
Мелькнул обходчик с флажком в вытянутой руке, в другой — кожаный чехольчик.
Мост. Гул опор, громыхание настилов и почти рядом со щекой молчаливое мелькание ферм.
Впереди в знойной дымке поблескивали рельсы. Мощная машина, покорная воле человека, уверенно преодолевала пространство. Покорная, но и капризная. Блинов мог в деталях припомнить все ее выходки. Сейчас паровоз бежал ровно, и машинист был признателен ему за это.
Знакомый перегон. Где-то здесь, среди полей и березовых колков, четыре года назад случилась авария. Мартовским утром на паровозе старого машиниста Виктора Васильевича Курова лопнула жаровая труба. Пар кинулся в огневую коробку топки и вместе с газом ударил в щель между дверцей топки и шуровочным кольцом. Куров спас котел и остановил локомотив. Но через шесть дней скончался от глубоких ожогов. Блинов ясно представил себе, как сквозь сильные струи пара старый машинист бросается закрывать регулятор. Он и сейчас помнит руки старика Курова: кто-то поднял край простыни…
