Угол опережения | страница 13
Все мастеровые записались добровольцами. Даже Игнат Сычев, у которого на левой руке не было двух пальцев, уехал на фронт. В депо остались мальчишки да старый рабочий Дребеднев. Дежурным по станции теперь служил поп Поспелов.
Дребеднев ходил в тужурке из солдатского сукна и был важен и строг до крайности. Под началом этого ворчливого дядьки парни стали ремонтировать паровозы, учились рубить металл, паять, точить. И слесарями приходилось быть, и кузнецами. Незаметно превратились в универсалов.
— Поршни в расточку! — кричит Дребеднев.
Ухватились, волокут, сопят, наступают друг другу на ноги.
— Вот так, видать, мыши кота и хоронили, — приговаривает Дребеднев. — Так оно и было.
Выкатят колесную пару и всей артелью толкают ее в мастерскую.
А Дребеднев снова подает голос:
— Дымогарные трубы!
— Дай передохнуть, дед! — кричат ему. — У нас уж пупки развязались.
— Хватить балаболить! Поднимайтесь, мужики. Дело не ждет.
Вокруг были только сверстники, настоящая пацанья республика, но детство кончилось. Взрослая жизнь оказалась суровым учителем: строго спрашивала и била тяжело. И хотя беды обходили Ивана стороной, сердце его сжималось от чужого горя и ныло неведомой прежде болью… Хороший был парень Максим Девятов — работящий, веселый, добрый. Но прознали, что отец его служил урядником и вынесли решение: из комсомольской ячейки исключить. Иван защищал друга, просил за него, доказывал, спорил — не помогло. Решение оставили в силе. На другой день Максим не пришел в депо. А потом страшная весть: повесился! Придавленные этой смертью шли мальчишки-ремонтники за гробом своего сверстника.
Таким запомнилось Блинову прощание с детством.
Паровозы выходили из депо, но угля часто не хватало. По воскресеньям все отправлялись в ближний лес заготовлять дрова для топок.
Шатко бежал узкоколейкой слабосильный паровичок с двумя вагонами. В вагонах сидели парни и пели новые песни. Иван подпевал.
В погожие дни работа спорилась. В золотом березняке, насквозь просвеченном осенним солнцем, Иван чувствовал себя почти счастливым.
5
Машина — строгая вещь. Для нее ум и ученье нужны, а чернорабочий — одна сырая сила!
Из-за черной коробки тендера вышли пятеро с винтовками. С ними был начальник станции в расстегнутой форменной шинели и с непокрытой головой: взяли, видать, прямо из-за стола. Начальник упирался, его подталкивали в спину прикладами. Дальше сомкнутой группой двигались еще десятка два человек, пестро одетых и вооруженных чем попало — остатки разбитой красными банды.