— Ах, батюшка, не хотела тебя расстраивать, да, видно, от разговора не уйти. За Петрушей водятся худые поступки. Кутежи, скандалы… Думается мне, полковничий чин, который ему государыня пожаловала, не в пользу пошел.
Румянцев тяжело поднялся и озабоченно заходил по комнате. Вот оно то, что томило в дороге! Предчувствие не обмануло его. Сын, на благополучную карьеру которого он так рассчитывал, сбился с пути, и это может обернуться для него бедой. И не только для него одного, а для всей румянцевской фамилии.
Увидев, что Мария Андреевна платочком осушает заслезившиеся глаза, принялся ее утешать:
— Не печалься, все уладится. Я сам с ним поговорю. По-мужски. Появится, и поговорю.
Мария Андреевна лбом прижалась к его груди.
— Женить бы его надо. В народе говорят: пока человек не женат, какой с него спрос? Женится — переменится.
— Рановато ему семьей обзаводиться.
— И совсем не рановато. На то сама государыня намекала. У нее на примете и невеста есть — дочь покойного Артемия Волынского.
Александр Иванович встретился с сыном только на другой день, когда вернулся от государыни, к которой ездил с докладом. Сын, войдя к нему, шагнул было за родительским благословением, но остановился, почуяв неминуемое тяжелое объяснение.
— Прежде доложи мне, — строго заговорил отец, — почему не ночевал в родительском доме и что за скандалы чинишь, которыми всю нашу фамилию в стыд вгоняешь?
— Я ночевал у товарища, — со сдерживаемым достоинством отвечал сын. — Думается, я уже в таком возрасте, что мне не обязательно спрашивать на то дозволения старших. Что до остального… — Тут он умолк и выразительно пожал плечами, как бы признавая, что ему трудно что-либо сказать в свое оправдание.
Румянцев-отец позвонил в колокольчик, и когда на звонок явился слуга, приказал ему позвать конюха с пучком розг. Сын побагровел. Он понял, для кого предназначались эти розги.
— Вы не посмеете, я полковник, — воспротивился он, когда слуга оставил их одних.
— Знаю, — отвечал на это отец. — Я уважаю мундир твой, и ему ничего не сделается: я буду наказывать не полковника, а сына.
Перечить было бесполезно. Сын молча принял наказание, после чего уселся на оттоманку против отца, готовый к примирению.
— Сегодня уже поздно, — погасив гнев, заговорил отец, — но завтра ты непременно должен зайти в военную коллегию и взять ордер, тебе предназначенный. Поедешь в Коломну командовать Воронежским полком. Выедешь не мешкая. Ты меня понял?
— Понял.
