— Что это она? — произнес Трескин, будто не понимая.
— Возмутилась, — отозвался Жора так, будто бы понимал. И тронул кончиками пальцев помятый, горящий нос.
— Она вернется? — продолжал Трескин не понимать.
— Сдается мне, это все. Финиш, — снова Жора сказал больше того, что понимал в действительности.
И они молчали, пока Люда не покинула зал.
— Вот же… — Трескин матерно выругался. — Жора, надо догнать. Уговори.
— Что я скажу?
— Скажешь, что было не больно.
Жора опустил веки, потрогал переносицу и тяжко-тяжко, утомленно вздохнул.
— И скажешь, что я извинился, — добавил Трескин после чрезвычайно долгой паузы.
— А ты извинился?
— Да, я извинился. Скорее.
— Трескин…. — произнес Жора и замолк. Потом сказан: — Из этого ничего не выйдет.
— Но я извинился, — Трескин пожал плечами, по-прежнему предпочитая не понимать. — Не тяни, упустишь.
Жора вздохнул, утерся ладонью от виска до виска, упрятал лицо в ладонях… И не двинулся с места.
— Трескин, Натали обойдется тебе дешевле. Честное слово. Подбери любую на проспекте.
— К черту Натали!
— Трескин, напрасно потраченное время.
— К черту потраченное время! — Трескин пристукнул по столу.
— Послушай меня, — Жора говорил словно бы через силу. Казалось, он испытывал отвращение к самой необходимости говорить, но говорил и, озлобляясь от этого, обретал упрямство. — Люда не та девочка, которая тебе нужна. Отсутствует соразмерность. Сама по себе девочка не хороша и не плоха, тонкая душевная организация — свойство, вообще говоря, безразличное, органическое. Однако эта самая организация мешает ей понимать простые и грубые вещи. Слишком они грубы и просты, однозначны, элементарны, чтобы она была в состоянии их принять. Понимаешь?
— Сам-то ты понимаешь? — бросил зло Трескин.
— Я давно отказался от мысли что-нибудь понимать или не понимать, — возразил Жора. — Я, в лучшем случае, просто знаю. Или не знаю. Так вот, о Людочке я знаю, а понимать не берусь. Я знаю, что она не догадывается о простой вещи: всякая женщина может жить со всяким мужчиной. Почти со всяким. И всякий мужчина может жить со всякой женщиной. Людочка думает, что одни люди лучше, а другие хуже, и что есть еще такие, которые специально для нее предназначены, при каких-то особенных условиях выращены и по достижении нужной степени зрелости законсервированы до самого момента встречи с ней. Не понимает же она того… вернее сказать, не знает, что всякий человек сосуществует с другим до тех пор, пока он, она, оно ему функционально нужен и, соответственно, нужна, нужно. Функциональная необходимость — критерий человеческих отношений. Ничего больше. Вот Натали — высокохудожественный образец. Натали чистая функция, функция как таковая, если позволительно будет сказать, функция в голом виде. Голая функция. Именно поэтому Натали необходима неопределенно большому, теоретически говоря, неограниченному числу людей. Чем ближе человек к функции, тем большее получает употребление. А ты, Трескин, совмещаешь в себе несколько важнейших для любой женщины функций. Но Людочка по причине излишне тонкой душевной организации не понимает этого и не способна понять. Подожди лет двадцать, может, поймет.
