– Кажется, нет, – ответила Октавия, размышляя. – А ты случайно не заметил высокого человека с седыми усами, одетого в синюю рубаху и кольты, у которого в волосах торчал клок овечьей шерсти?
– Да сколько угодно, – сказал Тэдди, подавляя симптомы безумия. – А тебе знаком подобный индивид?
– Нет, описание продиктовано воображением. А почему тебя интересует седоволосая дама? Твоя знакомая?
– Никогда ее не видел. Портрет создан фантазией. Это владелица ранчо, где я зарабатываю себе на хлеб с маслом, – ранчо Де Лас Сомбрас. Я приехал встретить ее по телеграмме поверенного.
Октавия прислонилась к стенке телеграфа. Возможно ли это? И неужели он не знает?
– Ты управляющий этого ранчо? – спросила она растерянно.
– Да, – гордо ответил Тэдди.
– Я миссис Бопри, – сказала Октавия тихо, – только мои волосы никак не завиваются и я была вежлива с проводником.
На мгновение Тэдди стал опять взрослым, чужим и бесконечно далеким.
– Надеюсь, вы извините меня, – сказал он неловко. – Видите ли, я год прожил в прерии. Я не слыхал. Будьте добры, дайте мне ваши квитанции, я погружу багаж в фургон. Его отвезет Хосе, а мы поедем вперед на двуколке.
Сидя рядом с Тэдди в легкой двуколке, запряженной белоснежной парой диких испанских лошадей, Октавия забыла о прошлом и будущем, завороженная настоящим. Городок остался позади, и они неслись по ровной дороге на юг. Потом дорога исчезла, двуколка помчалась по бескрайнему ковру кудрявой мескитной травы. Стука колес не было слышно. Неутомимые лошади шли ровным галопом. Ветер, напоенный ароматом тысяч акров синих и желтых степных цветов, упоительно свистел в ушах. Возникало пьянящее чувство полета и безграничной свободы. Октавия молчала, охваченная чисто физическим ощущением блаженства. Тэдди, казалось, решал какую-то проблему.
– Я буду называть вас мадам, – сообщил он результат своих размышлений. – Так вас будут называть мексиканцы, на ранчо работают почти одни мексиканцы. Мне кажется, так будет правильно.
– Превосходно, мистер Уэстлейк, – чопорно сказала Октавия.
– Нет, послушайте, – сказал Тэдди в некотором замешательстве, – это уж слишком, вы не находите?
– Не приставайте ко мне с вашим противным этикетом. Я только-только начала жить. Не напоминайте мне ни о чем искусственном. Почему этот воздух нельзя разливать по бутылкам! Уже ради него одного стоило приехать. Ой, посмотрите, олень!
– Заяц, – сказал Тэдди, не повернув головы.
– Разрешите… Можно, я буду править? – спросила раскрасневшаяся Октавия, глядя на него умоляющими, как у ребенка, глазами.
