Выйдя из ванной, Тоска направилась на кухню. Когда наливала себе кофе, раздался звонок, и от неожиданности она опрокинула чашечку и обожглась.
Пришел газовщик снимать показания счетчика. За ним с быстротой пущенной стрелы прошмыгнули в квартиру трое маленьких тигровых котят.
— Вот они, три мушкетера! — смеясь, воскликнула Тоска. — Поппа, смотри, к тебе гости, ты что, не рада?
Котята окружили пузатую кошку. Отталкивая друг друга головами, мяукая, рвались к соскам. Поппа шевельнулась, длиннющий хвост заметался в воздухе, троица отскочила и замерла. Они смотрели на нее стеклянными глазами, подняв торчком хвост и уши.
Газовщик наклонился и, упираясь коленом в пол, разглядывал счетчик в темноте под умывальником. Потом поднялся, записал цифры в своем журнале и заметил:
— Да, одиночество вам не грозит. — И, немного помолчав, добавил: — Ну и вонючие твари!
— Это от жары, — вскинулась Тоска, — кошки тут ни при чем! А вы, чем драть с людей втридорога, лучше бы сантехнику проверили: не видите, здесь больше ржавчины, чем металла. То и дело унитаз засоряется!
Мужчина миролюбиво отозвался:
— Это не ко мне. Скажите хозяину дома, хотя вы правы, они тут явно поскупились: чтоб не засорялось, совсем другие материалы ставить бы надо. — И пошел было к двери, но Тоска остановила его, дотронувшись до плеча.
— Простите, конечно, вы не виноваты, просто я всегда бешусь, когда обижают бедных животных, чище которых на свете нет! А что до хозяина дома, то лучше не будить лихо, пока оно тихо. Как-нибудь перебьюсь. В этом году стены побелила, на будущий за ванную примусь. — И чуть погодя предложила: — Хотите кофе? Я только что сварила.
Мужчина, улыбаясь, отказался, и Тоска осталась одна с четырьмя кошками.
Через мгновение котята уже терлись около нее, щекоча голые ноги. Смеясь и подпрыгивая, отчего державшая ее в напряжении внутренняя дрожь рассыпалась мурашками по всему телу, Тоска наполнила три мисочки едой из холодильника.
Эти мисочки она держала для детей Миммо, которых хотя и выставила за дверь, но всегда была готова накормить. Причем выставила не сразу: сперва вырастила, выкормила из соски, ведь Поппа оказалась никудышной матерью. Слишком быстро стала опять шляться по ночам, а иногда и несколько дней кряду не возвращалась. В общем, Тоска порядочно с ними намучилась, хорошо еще, все это пришлось на раннюю весну. Потому что в начале мая, когда из Турина приехала хозяйка со служанкой — проводить ежегодную генеральную уборку, Тоске совсем стало невмоготу. Что ни день, то новые жалобы и претензии. Она и освежителями лестницу поливала, и полы мыла со спиртом, надраивая каждую ступеньку, — ничто не помогало: встречая ее на лестнице, хозяйка и домработница, старая сицилийка, и говорить-то умевшая только на диалекте, непременно строили гримасу отвращения, морщились, зажимали нос платком. Поппа снова понесла, троица уже окрепла, и Тоске пришлось уступить: выпроводила котят гулять по белу свету.
