Первым делом после ревизии повреждений, полученных судами и упрямого направления их неуклюжего хода туда, куда нужно, а не куда хотелось бы переменчивому ветру и течению, надо было заняться ранеными — не все из них иначе дотянули бы до берега, чем мы и занялись, используя по возможности все свои знания, так что плавание назад было насыщенным и без усиливающейся качки и без вытаскивания Пеллинора и его людей с его терпящего бедствие корабля, для чего пришлось отклониться от прямого курса, ведь со скверным управлением и медленным, но верным дрейфом его хорошенько снесло в сторону.
Оглушительный гром и молнии участились, полетели крупные капли и, наконец, хлынул сильный ливень, смывающий кровь с палуб и бортов и морскую соль. И когда мы в конце концов достигли берега, то хоть и чувствовали себя как выжатые лимоны, но всю нашу одежду пришлось бы выжимать еще очень долго.
Когда мы выбрались с кораблей и из линии прибоя на сушу, меня изрядно шатало.
— Правь, Британия, морями! — воскликнул я и, неловко повернувшись, стукнулся в кого-то спиной. Это оказался Олаф.
— Ну, когда-нибудь это ей и светит! — согласился он.
— А, Гавейн, это ты, привет, откуда это ты взялся? — без особенного любопытства поинтересовался я. Ощущал я себя совершенно пьяным, и от усталости, и от грозы, от начинающегося шторма и от царящей кругом толкотни и суматохи. Разгул стихий всегда действовал на мои извилины самым шальным образом.
— Что значит, откуда? Только что выносил на берег бренную тушку Пеллинора. У бедняги морская болезнь.
— Надо же, с его-то энтузиазмом и боевым задором так легко отделаться.
— А энтузиастам везет, — с сомнением сказал Олаф.
Перед нами как чертик из коробочки возник Бедвир.
— А ведь мы здорово победили! — воодушевленно заметил он. Его потеснил Мельвас.
— Необычный был денек! Когда повторим?
— Как только, так сразу, — заверил я. — Вы Кея еще не видали? У него тут все было в порядке, пока нас не было?
— Конечно все в порядке, — заявил Кей, появляясь тут же из темноты самолично. — Что со мной сделается? Вот только Гарет совсем извелся. На наше счастье, у него никак не получалось справиться ни с одной из этих посудин в одиночку.
— Пока не стоило, — серьезно сказал Олаф. — Но можешь ему передать, что еще не все потеряно. Мы же не собираемся бросать их все здесь на берегу.
— Зачем же передавать? — послышался обиженный голос Гарета, — я и сам здесь и все слышал.
— Конечно, не потеряно, — поддержал я. — Грех не пускать его в такой исторический рейд.
