— Да еще как рад, — отвечал Арон, — а откуда ты знал, что написано в письме?
— Это мне Ирма сказала.
— А кто такая эта Ирма?
— Ты что, Ирму не знаешь?
Марк выглядел очень удивленным, имя Ирма представлялось ему самым главным из всех имен, а его собственный, его всеведущий отец, не знает, кто такая Ирма!
— Ирма — это ведь здешняя медсестра.
Он повел Арона за собой в дом, прошел в свою комнату, потом в другую и постучал. Арон тем временем ловил себя на нелепых мыслях: мальчик ходит как обычный человек, стучит в дверь как обычный человек. Марк спросил у немолодой сестры, здесь ли Ирма.
— Нет, она уже ушла.
— А когда она вернется?
— Она ничего не говорила. Должно быть, вечером.
— Я сегодня его забираю, — сообщил Арон.
— То-то малыш будет рад, — равнодушно сказала сестра.
— А с врачом сейчас можно поговорить?
— Его тоже нет.
— Передайте ему, пожалуйста, что я еще раз приду.
В спальне Арон сказал Марку:
— Тебе надо бы попрощаться с друзьями.
— У меня нет друзей.
Арон открыл тумбочку Марка и вынул из нее все вещи. И вдруг Марк начал плакать. Он повернулся лицом к стене и стал вытирать ладонью глаза, но скоро перестал стесняться своих слез. Кое-кто из детей подошел поближе, они смотрели будто в цирке, а ушли лишь тогда, когда Арон прикрикнул на них. Потом он развернул носовой платок и сказал первое, что пришло в голову.
— Расскажи мне что-нибудь про Ирму.
И тут он догадался, почему плачет Марк. Мальчик начал описывать — хотя поначалу ему очень мешали слезы — некое неземное существо. Красивая, умная, добрая, самоотверженная, примерно в таком духе. Арон не мог понять, почему сын до сих пор не рассказывал ему об этом сокровище. Если верить тому, что говорил Марк, то Ирма заботилась о нем в десять раз больше, в сто раз любовнее, чем можно было ожидать от медицинской сестры. Она читала ему вслух книги, и те, что приносил Арон, и другие тоже, она знала ответ на любой вопрос, она гуляла с Марком по окрестностям, чтобы он мог увидеть мир и за оградой парка. Один раз она даже вылепила для него человека из снега, вылепила снеговика. Вот какая она была, эта Ирма.
— А с другими детьми она тоже так возилась? — спросил Арон.
— Нет, только со мной, — ответил Марк. Это прозвучало так, будто он хотел сказать: вот то-то и оно. Причем сказать с гордостью.
— А еду она тебе приносила?
Марк ответил, что он иногда угощал ее шоколадом, но она ни разу не взяла у него ни кусочка, словно это служило окончательным доказательством Ирминой исключительности. Потом он добавил:
