— Так вот же топор! — Мишина наблюдательность свела на нет последнюю уловку. — Под крышей сарая воткнут.
— А… Ну, воткнут, так воткнут. Вася, пошли хоть ты. Я тебя булочкой покормлю.
Вася издевательски глянул и с места не тронулся. Стоял в сторонке и Пришлось и Матвеевне сесть на крылечко.
Глава 14,
в которой неуемная Анна Матвеевна напрашивается на неприятности, Вася лезет на рожон, а вместе они вносят в стан врага смятении и раздробленность
Так до обеда и просидела, глядя, как пугливо вжимаются под стены сарая тени, стремясь уползти от солнечных лучей. Мысли в голове плескались сами собой, то уплывая в прошлое, то возвращаясь назад, и вдруг вынесли, как выкатывают на берег волны пустую ракушку, простое и четкое решение. Такое простое, что она в волнении поднялась. И чем яснее выстраивался в голове дальнейший план, тем нестерпимее было бездействие. Надо было чем-то себя занять. Срочно, пока зуд не выбил разум из своих пазов, как выбивает сильный удар из суставов кости. Она пометалась по двору, помахала метлой, поднимая тучу пыли, зачем-то полезла снимать с забора противокуриные заграждения, подумала, что было бы хорошо снести к черту пустующий курятник и, испугавшись этих глобальных планов, решила унять руки менее разрушительным делом — пошла готовить обед. Вася, проголодавшись и устав смотреть, как другие работают, первым юркнул в дом и, скользя когтями по половым доскам, понесся к своим мискам, в спешке зацепив чешуйчатым боком Ряженку по голой лодыжке. Ряженка охнул — на лодыжке расплывалась свежая царапина, словно бритвами полоснули — и ловко пнул Васю под зад. Вася в ответ подскочил и молниеносно ткнул клювом в беззащитную зэковскую коленку.
— Ах ты сука! — зарычал Ряженка, опрокидываясь от внезапной боли на скамейку, схватил со стола нож. — Убью!
Вася ощерился, вздыбил на загривке стальные перья, расправил крылья и яростно зашипел, выбивая на полу хвостом злую дробь. Матвеевна коротко ахнула: вот невезуха! Дернуло же этого дурака по дому голышом разгуливать! Статуя в семейных трусах — только баб смешить да ворон пугать. Но тут уже ничего не исправить — Ряженка, ухватив нож в кулак, бросился на Васю. Матвеевна зажмурилась. На внутренней стороне век отпечаталось наваждение — оборотень с оскаленной собачей пастью и щетинистой кожей, туго натянутой на скулы и прибитой к черепу черной дырой уха. Грохот сотряс пол. Матвеевна в ужасе зажала руками уши и, не разлепляя веки, увидела, как падает, продавливая доски, скорченный в бешеной агонии камень. Мимо, тяжело топая, пробежал Миша, зазвенели опрокинутые кастрюли, сдавленно матюгнулся Николай, и завыл, захлебываясь бессильной ненавистью, Ряженка. Матвеевна удивленно открыла глаза. Тяжелый дубовый стол лежал на боку, как околевшая лошадь. На полу валялась рассыпанная солонка, разбитая банка с изломанным цветком и крутилась, звеня, крышка от сковороды. Миша всем телом прижимал Ряженку щекой к доскам и ловко отпихивал ногами жаждущего крови Васю:
