— Вась-вась, — позвала Анна Матвеевна. — Иди, Васятка, я тебе сальца отрежу.
В ответ под печкой мстительно треснула кошачья шкурка — за четырехдневное заточение Вася обиделся всерьез.
М-да… Проще всего, конечно, натравить Васю, пока зэки спят. Но тогда статую можно будет смело положить на грядку — спящий колхозник председателю не понадобится. Во время еды тоже можно попытаться. Они, когда едят, благостные, со спины подпустят. Но Лексеич мужик привередливый, и обедающий колхозник тоже может очутиться в огороде. Попросить их картошки накопать что ли? Так ведь рановато еще, не выросла картошка. А, может, дров поколоть…
— Слышь, кошелка, заколебала ты с хавкой ковыряться, — зашипел за спиной Ряженка. — Завязывай кулинарить, я сейчас с голодухи сдохну.
Свеча затрепетала, и сердце у Матвеевны дернулось от испуга вверх. Тьфу, черт тощий! Совсем неслышно подкрался, ни одна половица не скрипнула…
— Почти готово, — промямлила она. — Садитесь за стол.
Она смотрела, как молча, по-звериному заглатывают пищу незваные гости, как жадно рвут зачерствевший хлеб, и думала, что не напрасно кривинцы в ее сторону косились. Привела-таки она беду в деревню. Привела и в своем доме приютила.
Наутро Матвеевна была так рассеяна, что даже Ряженка это заметил:
— Ты чего это, плесень, сегодня в облаках витаешь? Строишь планы, как ментам нас заложить?
— Мне бы, сынок, дровишек. Для печки…
— Ну, уж дудки! Не для того мы с лесоповала лыжи смазали, чтобы на тебя корячиться.
— Ага, поняла, — согласилась с доводами Матвеевна и переключилась на кандидата номер два. — Николай, нам бы дровишек на вечер, а? Баньку бы затопили, попарились.
— Кому надо, тот на дворе помоется. Нам лишний раз светиться ни к чему.
— А давай, бабушка, я поколю! — откликнулся Миша. — Разомнусь. Сто лет дровишки не колол!..
— Да нет, Мишенька, не надо. Прав ваш главный, ни к чему лишний раз светиться.
— Да кто меня тут знает! Скажешь, племянник из города погостить приехал. Можно, Коль?
Николай равнодушно пожал плечами — делайте, что хотите.
— Супер! — обрадовался Миша. — Пойдем, хозяйка, топор мне дашь. А дрова у тебя какие? Березовые или сосновые?
— Разные, Мишенька, разные. Что найдем, то и колем. Вася, ты дома посиди.
— Да ладно, пускай тоже идет, — Миша, золотое сердце, готов был всех облагодетельствовать. — Прогуляется. Ты за свою птицу не волнуйся, я аккуратно работать буду, ничего с ней не случится.
— Да чего ему станется, — махнула Матвеевна, и про себя подумала: «С тобой бы беды не вышло». — Ой, что-то я топора не вижу. Всегда тут лежал. Куда засунула, не помню. Голова стала совсем дырявая. Как чего приберу — месяц ищу. Ну, бог-то с ним, потом найдется. Пойдем, сынок, чайку попьем…
