— Ежи Косински умер.
— Тем хуже.
Она пригладила волосы и взяла мои пальто и сумочку.
— Пошли, кузнечик. Сваливаем отсюда.
Джейни взялась за дверную ручку. Я демонстративно снова села, вцепилась в синий карандаш и обвела слово фуникулер.
— Нет, — сказала я. — Нет, спасибо. Ты иди. Я собираюсь закончить тест.
— Кейт, — в голосе Джейни прозвучало нетерпение. — Посмотри вокруг. Уродливые кабинеты, претенциозность и отсутствие неженатых мужчин. Ты действительно хочешь тут работать?
Я задумалась. Все мои профессора говорили о «Ревю», как верующие — о рае, как любители музыки кантри говорят о Брэнсоне,[12] как моя мать описывает «Метрополитен-опера». Мой отец был бы в восторге, если бы я получила эту работу. Но хотела ли я работать референтом по информации?
— Нет. В самом деле, нет. Нет, не хочу.
— Тогда пошли!
— Не могу, — пробормотала я.
— Ну что ж, — вздохнула Джейни. — Ладно.
Она медленно застегнула пальто и принялась напевать.
— Удачи, — пожелала я.
— И тебе удачи, — кивнула она и стала напевать громче.
Потом она запела в полный голос «Когда была я молодой… Никто был мне не нужен. И любовь была просто для забавы».
Она печально покачала головой.
— Те дни ушли…
— Что-что?
— Одна, одна-аа, совсем одна-ааа… — громко пропела Джейни. — Я не хочу… Быть одна…
Я расхохоталась. Голос у нее был ужасный, и пела она очень громко.
— Джейни…
— Совсем! Одна!
Кто-то деликатно постучал в дверь. Я успела подумать — а вдруг это Джон Апдайк или Филипп Рот?
— Извините, нельзя ли потише?
— Совсем одна, — провыла Джейни.
Я положила карандаш, схватила свое пальто и вышла вслед за ней.
Спустя годы после того дня, когда мы вместе покинули «Ревю», Джейни сидела в моей гостиной и смотрела на меня. В глазах ее светился хорошо знакомый проказливый огонек.
— Итак, где же Бен?
— В Калифорнии. Деловая поездка. Завтра возвращается.
Я взяла ее стакан и торопливо отпила из него. Джейни подняла брови. Я с вызовом посмотрела на нее и глотнула еще.
— Это что, нервное потрясение после убийства? — поинтересовалась подруга.
— Это… — откашлялась я. — Это… Эван Маккейн.
Лицо Джейни потемнело.
— Мне казалось, мы дали друг другу честное слово, что никогда не будем произносить это имя.
— Ну да, и хотя мне очень больно нарушать свое честное-пречестное слово, но дело вот в чем…
Я прижала к груди маленькую подушечку и рассказала Джейни все — как я нашла упоминание об Эване в кухне Китти, как полиция обнаружила номер его телефона на автоответчике.
