– А ты кто такой? – взорвался Мошиашвили. – Ты, приблудная овца?! Как ты смеешь прогонять отсюда меня?! Запомни, я, жена моя, дети мои, внуки и правнуки мои – все мы должны умереть здесь, на этой земле! Понятно тебе. Гоголь?!
– Та-а-ак… Это я, значит, приблудная овца, да?! Да знаешь ли ты, дурья твоя башка, что мои предки поселились в Мегрелии двести пятьдесят лет тому назад?! Что в моих жилах восемьдесят процентов голубой лазской[25] крови и что прапрапрабабушка моей матери – Медея – была колхидянкой[26]?! Кто из вас осмелится сказать, что это не так?! И я, и моя жена, и мои дети, и их дети, и дети их детей – все мы умрем и будем похоронены здесь, на этой земле! Понятно тебе, Мошиашвили?!
– Что же это получается? – развел руками недовольный Тигран Гулоян. Получается, что нашу Грузию вы превратили в свое кладбище?
– Только тебя как раз нам и не хватало, Тигран! – воскликнул Девдариани.
– Не говори так, Лимон-джан! Предков этих пришельцев не было здесь и в помине, когда мой дед на Ходжеванке[27] в кости играл! Кроме того, до ареста я скрывался под фамилией Дадешкелиани, – обосновал Тигран свое грузинское происхождение.
– Почему же ты избрал именно фамилию Дадешкелиани? Скрывался бы под фамилией Петросяна! – рассмеялся Девдариани.
– Что ты, Лимон-джан! Разве фамилия Петросян сравнится с Дадешкелиани?!
– Вот потеха, – воскликнул Мебуришвили, – еврей, украинец и армянин спорят, чтоб доказать свое грузинское происхождение! Иди разберись, кто из них прав!
– Все они правы, – проговорил себе под нос Исидор Саларидзе.
Камера замерла. Молчал и Исидор. Наконец Шошиа не выдержал:
– Дядя Исидор, или убей меня, или объясни – как могут быть грузинами еврей, украинец и армянин?!
– Ну, что касается Гулояна… – начал с улыбкой Исидор, – сами небось слышали, как он, армянин, поправлял грузинскую речь грузина Накашидзе… А что Хаос и Картлос[28] – братья, это всем известно…
– Молодец, дядя Исидор! Молодец! – крикнул Гулоян.
– Хорошо, дядя Исидор, не спорю, Тигран – наш, свой. Но как быть с ними? – Шошиа указал рукой на Гоголя и Мошиашвили.
Исидор на минуту задумался.
– У евреев, – сказал он, – есть один весьма интересный закон: евреем считается тот, у кого мать – еврейка.
– А отец? – спросил Тигран.
– Отец не имеет значения.
– Как это не имеет? А если, скажем, отец – еврей, а мать француженка? – спросил Чейшвили.
– Ребенок – француз! – коротко ответил Исидор.
– Это меня вполне устраивает! – обрадовался Чейшвили. – Моя жена по происхождению француженка, следовательно, наши дети – французы. Чего ради я должен выплачивать алименты каким-то французам? Тем более что они вовсе не мои дети!
