К несчастью, он заболел из-за сквозняков в аббатстве, а потом поссорился с Хобхаузом, с которым ему пришлось проехать молча 135 миль обратного пути до Лондона. Путешествие заняло неделю из-за остановок, вызванных дождливой погодой. Перед отъездом Байрон предложил Скиннеру Мэтьюзу присоединиться к нему в поездке в Константинополь, но, как тот написал сестре, затея показалась ему дикой и требующей тщательного обдумывания.
Грецию Байрон считал колыбелью цивилизации, однако существовали и менее возвышенные причины для его отъезда. Греция действительно станет стимулом для его поэзии: Парнас белоснежный, «Пифийский гимн» служительницы культа в Дельфах, «бессмертный куст» Дафны[17]. Его долги составляли 12 000 фунтов, оба родовых имения, Ньюстед и Рочдейл, были обобраны до нитки, слуги уволены без выплаты жалованья, горняки на ланкаширских угольных шахтах грозили бунтом, его мать была вынуждена влачить жалкое существование, переезжая с места на место и не имея возможности обуздать высокомерие и расточительность своего сына. Да еще и возмущенная реакция на его сатиру «Английские барды и шотландские обозреватели», смелую до наглости атаку на всех литературных врагов. Итак, подобно Робинзону Крузо, он пустился «по волнам к просторам огромного мира».
Байрон заказал миниатюристу портреты своих друзей, этих «бессердечных парней», и оставил Англию без сожаления. С двумя тысячами фунтов, которые он занял у мистера Бёрча, партнера Хэнсона, и поручительством на четыре с лишним тысячи фунтов под гарантию его друга Скроупа Дейвиса Байрон сумел собрать для своего путешествия разношерстную судовую команду. В нее вошли: Джо Марри (в прошлом дворецкий Злобного Лорда), «чурбан» Флетчер — лакей Байрона, Роберт Раштон, его юный красавчик-паж, от которого он заразился «коровьей оспой», пруссак, служивший какое-то время в Персии и говоривший по-арабски, и его друг Хобхауз, который собирался написать книгу о своих путешествиях, для чего прихватил сотню перьев и два галлона чернил.
Второго июля 1809 года суденышко под командованием капитана Кидда отчалило из Фолмута; некоторые пассажиры ворчали, других рвало. Капитан Кидд развлекал Байрона морскими историями и рассказами о сверхъестественных происшествиях. В одном из них капитан заснул у себя в каюте и почувствовал тяжесть тела своего брата и прикосновение его промокшего мундира, не подозревая, что тот погиб во время службы в Ост-Индии.
