Ручка повернулась так легко, что мне даже усилий не пришлось прилагать. А дверь, мне показалось, и вовсе открылась сама по себе, сопроводив сие действо оглушительным скрипом.
Мы с одинаковым любопытством уставились на клубящуюся внутри кромешную тьму, в которой ни зги не было видно. А потом Шмуль радостно вскрикнул, спикировав на одну ему видимую цель, светящейся точкой влетел в проем и бесследно исчез.
— Стой, дурак! — охнула я, невольно сунувшись следом, чтобы успеть его перехватить. — Шмуль, вернись!
— Хе — ель! — завизжала подбежавшая сзади Улька и, не удержавшись, с разбегу толкнула меня в спину, заставив ласточкой влететь в комнату.
— Без нас не пойдете! — одновременно гаркнули оборотень с Зыряном, метнувшись следом. И только Мартин, скривившись при виде черного проема, из которого то и дело высовывались бесплотные черные щупальца, сердито пробормотал:
— Вот так всегда — из‑за одного идиота… — а потом сел прямо на пол и, скрестив ноги, тихо добавил: — Я буду ждать вас, Хель. Если что, ты знаешь, как меня позвать.
* * *
Какое‑то время мне понадобилось, чтобы сориентироваться и понять, где мы, а то ощущения были такими, словно я стою на дне огромного колодца и никак не могу понять, в какую сторону двигаться. С направлением, как ни странно, помогла баньши — вцепившись в мою куртку мертвой хваткой, она вжалась в меня так, словно боялась потеряться, а потом ка — а-ак заверещит:
— Хеля — а-а! Я бою — у-у — сь!
От ее вопля у меня заложило в ухе, а в голове… и без того тяжелой… что‑то пронзительно зазвенело.
— ХЕЛЬ! — не услышав ответа, активно потрясла меня баньши. — Мне же страшно! Тут же темнота невозможная! А ты молчишь! Хель! Хелечка — а-а!
— Тьфу на тебя, дуреха, — вдруг презрительно сплюнули на нее откуда‑то сверху. — Нет, чтобы постоять спокойно и дождаться, пока свет зажгут — она опять орать вздумала, как резаная.
— Шмуль? — на мгновение умолкнув и прекратив меня трясти, с надеждой прошептала Улька.
— А кто ж еще? — снова фыркнул фей и в качестве доказательства чувствительно толкнул ее в спину. Я это поняла по тому, как баньши толкнула уже меня. А когда она при этом снова оглушительно взвизгнула, мое терпение закончилось.
— Шму — у-уль! Ты живо — ой!
— Хватит орать мне в ухо! — рявкнула я, отдирая от себя чужие пальцы. — Темно, как у демона в… пятке, а вы еще дурью маетесь, ненормальные! Шмуль, прекрати ее пугать! Улька — еще один вопль, и ты окажешься в луже!
— В какой еще луже? — опешила баньши.
