— Раньше я считал, что браслеты снять невозможно, — ровно сообщил он, остановившись в двух шагах и пройдясь изучающим взглядом по моему распятому телу. — И был несколько… расстроен твоим внезапным уходом. Но, на твое счастье, вовремя вспомнил, что брачные оковы несут гораздо более глубокий, чем принять считать, смысл: браслеты предназначены для тела, тогда как цепь — для души… и разрушить эту связь может только смерть. Поэтому ты сейчас здесь. Живая. И больше никуда от меня не денешься.
Я быстро посмотрела наверх — ожоги на моих запястьях снова превратились в два металлических, словно раскалившихся от магии демона, браслета. Между ними и цепь объявилась — массивная, рассыпающая вокруг себя багровые искры и надежно закрепленная на торчащем из стены штыре. Такие же оковы сияли и на руках Темного Князя, только матово — черные, под стать его мрачной одежде. Только, в отличие от моих, их не соединяла никакая цепь.
— Тебе долго удавалось сопротивляться призыву, — хищно прищурился он. — Настолько долго, что такое упорство заслуживает внимания. Мне пришлось потратить ночь, чтобы тебя найти. Отложить все дела, разогнать свиту, отказать в приеме нескольким важным гостям… и за это ты будешь наказана, женушка. Я заставлю тебя пожалеть о побеге.
Под его изучающим взглядом мне стало неуютно. А когда он подошел вплотную и властным рывком притянул меня к себе, и вовсе — тревожно. Сон есть сон, но боль, если что, наверняка будет настоящей.
— Разве я вас в чем‑то обманула, мой Князь? — склонив голову набок, осведомилась я, стараясь выглядеть спокойной. — Разве не выполнила того, что обещала?
Он недобро улыбнулся.
— Твоя игра была опасной и смелой. Я оценил. Но, видишь ли, дорогая… — его рука с внезапно отросшими когтями медленно прошлась по моей щеке. — Я этого не люблю. Поэтому теперь мы с тобой будем играть по моим правилам. Так долго, как понравится мне…
«Два часа! — молнией пронеслось у меня в голове, когда острый коготь коснулся ямки над моим ключицами, зацепился за ворот ночнушки и подчеркнуто медленно распорол ее от горла до паха. — У него всего два часа, а потом я проснусь!»
Он поднял руку снова, таким же издевательски медленным движением отрезав от моей единственной одежды еще один длинный лоскут, и я сглотнула, подумав о том, что два часа — не так уж и мало. И что за это время может произойти много такого, о чем я успею пожалеть. Даже во сне.
«Лики Преисподней! И зачем я только переоделась?! — молча взвыла я, когда уже третий лоскут, свившись в колечко, упал на пол, а Князь, безнаказанно раздвинув оставшуюся на мне ткань, с нехорошей улыбкой посмотрел на то, что она скрывала. — Платье было бы не жалко! А ночнушка у меня единственная! Шелковая! За бешеные деньги купленная в салоне мадам Мими! Улька, ты же обещала, что больше никаких снов! Улька, зараза… разбуди меня СРОЧНО, иначе я не знаю, что сейчас сделаю! Если он окончательно ее исполосует…»
