Как хорошо, что ты рядом!
– Как хорошо, что я рядом с тобой!
. . .
Евсения еще спит. Поэтому Верика представляет ее спящей красавицей. Наряжает, украшает. Ложится рядом и блаженно бормочет:
– Хорошо, как под елкой! Чувствуешь себя настоящим подарком.
Под елкой пруд, в пруду лебеди.
Верика пишет Всеше кругами на воде:
«Ты у меня одна такая».
Всеша пишет Верике:
«Я и у себя одна такая».
«А я не одна».
«Ты с кем?»
«Я с тобой».
«И я с тобой».
«Мы вместе!»
– Давай откроем вернисаж? – обращается Верика уже вслух.
Евсения с готовностью достает загрунтованный холст.
. . .
– Черный цвет очень хорошо впитывает солнечный свет!
– В том то и дело, что он не отражает. Лучшим цветом для отсвета является белый.
Степень яркости отсвета зависит от качества и чистоты отсвечивающей поверхности. Верика тщательно начищается. Вокруг нее образуется солнечный круг.
От света нет тени, от света есть отсвет. У Верики есть Евсения. У Евсении есть Верика. У Верики и Евсении есть общая закадычная подруга. Ее зовут Пёфекла, и она вся в белом. Однако она то есть, то ее нет, так как ее не всегда видно невооруженным глазом на белом фоне. А на черном фоне у нее быстро «садится питание», и отсвет от нее яркий, но недлительный. В том смысле, что она и тут и там одновременно. Очень эфемерная персона. Ее всегда приятно вспомнить добрым словом.
Верика с Евсенией гуляют по парку. Листья на земле сегодня желтые, а деревья темно-коричневые с голыми ветками. Верика останавливается:
– Смотри-ка! Деревья похожи на руки, тянущиеся к небу.
Бредут по тропкам горного лабиринта. Фибры души наполняются энергичным воздухом и выталкивают на волю восторженные возгласы. Верика с Евсенией запускают всем привет. Завтра он уже будет слышен на другой стороне Чопли.
. . .
В горах, как обычно, снимают кино. Мужчина в кепке, с усами, в светозащитных очках кричит в жестяной рупор: «Мотор!» И другой мужчина в кепке, с усами и в ветрозащитных очках начинает бежать к аэроплану. Режиссер опять кричит: «Мотор! Мотор!» Летчик заводит самолет. Рев двигателя. Из рупора вылетают невесомые буквы, и по ним можно прочесть слово «Стоп…» и за ним следом еще какое-то. Но самолет уже срывается с места. На съемочной плошадке профилактическая паника. Верика и Всеша кампанейски переживают.
По склону сползает улитка, разворачиваясь и сворачиваясь каракулем.
