Шпага д’Артаньяна | страница 11
— Что? Устаревшая? Сам ты устаревший! — возмущённо воскликнул Витя. — Эх, ты! Да разве в том дело, что устаревшая? Да эта шпага, если ты хочешь знать… самого д’Артаньяна!
— Кого, кого? — Шурка наморщил лоб. — Какого такого д’Артаньяна?
— Эх, не знаешь… — Витя захлебнулся от негодования. — Мушкетёр знаменитый, храбрец!
— Погоди! Погоди! — остановил его Кривошип. — Я всех знаменитых знаю: Александр Невский, Суворов, Багратион, Чапай… — начал он перечислять, загибая пальцы.
— Чудак! Д’Артаньян, конечно, француз был, но тоже свой. Благородный и никого на свете не боялся. А ты…
— Ещё, может быть, придумаешь, что это царя Додона шпага? — расхохотался Кривошип и покровительственно похлопал Витю по плечу. — Литературная романтика! Лучше скажи, почему в музее не был?
— Никакая не романтика! — огрызнулся вконец расстроенный Витя и потянулся к брошенной на диван кепке.
— Постой, постой! — Кривошип схватил его за рукав. — Надулся, как индюк. Давай лучше я тебе новый приёмчик покажу. Называется «тур де бра»!
Он вырвал у Вити ножны со шпагой, швырнул на диван, и не успел Витя опомниться, как очутился на полу.
— Ах, ты вот как! — закричал он.
И ребята начали возиться и тузить друг друга так, что пыль столбом поднялась с пола.
Потом, угомонившись, они уселись оба на подоконник и, не зажигая света, стали беседовать на всевозможные темы. Тайн у них между собой не было никаких.
— А где ты её взял, эту саблю? — всё-таки, между прочим, спросил Кривошип.
— Вовсе она не сабля, — поправил Витя. — Эту шпагу мне подарил Гаврила Семёнович. — Он вдруг смутился. — Ну, не подарил, а просто так дал… Пока! — с деланной небрежностью сказал Витя.
— Это тот, у которого ты книжки берёшь?
— Ага. Знаешь, он какой, Гаврила Семёнович? — уже с искренним воодушевлением продолжал Витя. — Как начнёт про что-нибудь рассказывать, заслушаешься! Зверски образованный!
— А когда он тебе её подарил?
— Да тут… недавно. А ещё знаешь что, Шурка? — и Витя, правда, покраснев до корней волос, но совершенно равнодушным тоном прибавил: — А ещё, знаешь, мне у них в доме одна девочка здорово нравится. Милочкой зовут. Понимаешь, она совсем не похожа на всех других! — Витя помолчал. — Я, конечно, решил никогда в жизни не жениться, потому что путешествовать и рисковать жизнью каждую минуту нельзя, если жена и дети, но… хочешь, познакомлю?
В ответ на это предложение Кривошип только громко и презрительно засвистел: он терпеть не мог девчонок.
