.
Прямо противоположна версия Г.К.Орджоникидзе: кандидатуру Малиновского предлагали как раз русские делегаты, так как «он выступал великолепно», но Ленин возражал; в ответ на замечание Орджоникидзе — «Вы же говорили, что нужны рабочие, это же рабочий» — Ленин ответил: «Рабочих нужно вводить в ЦК, но нужно вводить таких рабочих, которых знаешь»[206]. О том, что Малиновского выбрали в ЦК «наперекор» Ленину, не раз писал со слов Орджоникидзе Г.И.Петровский[207]: в 1916–1917 гг. они находились вместе в ссылке в Якутске, там Орджоникидзе и рассказал ему, как проходила Пражская конференция.
На конференции, кроме Ленина, только Орджоникидзе знал фамилии кандидатов и точные результаты голосования; из соображений конспирации эти результаты не оглашались, Ленин и Орджоникидзе сообщали каждому члену ЦК в отдельности — на ухо — о его избрании. Но и Воронский и Орджоникидзе единодушны в том, что об избрании Малиновского делегаты узнали. Что же касается перебаллотировки, о которой пишет Воронский, то из полицейского отчета видно, что она действительно проводилась, но между Голощекиным и самим Воровским[208], и следовательно, Малиновский прошел в ЦК при первом же голосовании.
В протоколах конференции имеются вполне подтверждающие этот вывод данные подсчета голосов: за Малиновского проголосовало 12 делегатов (столько же, сколько за Орджоникидзе, Спан-даряна и Шварцмана; за Ленина и Зиновьева — по 13, за Голощекина и Воронского — по 5, при повторном голосовании прошел Голощекин)[209]. Очевидно, эти документальные данные и следует считать бесспорным итоговым показателем отношения делегатов Пражской конференции к Малиновскому.
Описывая выборы в ЦК, Воронский допустил, таким образом, явную, но скорее всего невольную ошибку. Означает ли это, что столь же неверно он представил отношение Ленина к Малиновскому, и мы должны поверить Орджоникидзе? Но версия Орджоникидзе слишком не вяжется со всем, что известно об отношении Ленина к Малиновскому в дальнейшем. С другой стороны, ошибка памяти здесь невероятна, беседу с Лениным Орджоникидзе описал весьма детально. В таком случае может быть единственное объяснение: мемуарист сознательно исказил факты ради созидания посмертного ленинского культа, чем усердно занимались в 20-е годы все наследники Ленина[210].
Для Орджоникидзе это было тем более естественно, что с первой встречи в 1911 г. в Париже этот наивный и непосредственный тогда парень (по определению Зиновьева) относился к Ленину с обожанием. После нескольких месяцев общения Ленин доверил ему подобрать надежных делегатов на Пражскую конференцию, с чем Орджоникидзе успешно справился. Взаимная их симпатия была омрачена в конце жизни Ленина известным «грузинским инцидентом», когда, по словам Ленина, «Серго зарвался», набросившись с кулаками на одного из «национал-уклонистов», который в пылу спора обозвал его «сталинским ишаком»
