– А в мешке что? – спросил я, укладывая свертки в свой ранец.
– Харчи. И цугульские, и те, что нам на троих в дорогу выдали, – пояснил Кароль. – Йозе, ты как самый молодой, иди, расседлай офицерских коней и обиходь. На ходу это труднее будет сделать.
– Так вы меня в трибунал не повезете? – спросил я, все еще не веря своему счастью.
Комбат мне еще на губе вроде все пояснил, но кто его знает… это начальство. Могло и передумать из каких-либо высших соображений карьеры. Что для него какой-то горец? После того как меня без ремня под конвоем провели по всему лагерю, я уже любого исхода ожидал.
– Это для барона тебя повезли в трибунал, чтобы он не вонял сильно и жалоб родне не писал.
К открытой створке вагона подошел инженер, прикрикнул с насыпи.
– Кто-нибудь там… Руку дайте.
Кароль протянул офицеру ладонь, и тот ловко за нее уцепившись, в одно касание оказался в теплушке.
– А разве вы, господин инженер – капитан, не в классном вагоне поедете? – спросил я.
– Вот еще… – ухмыльнулся инженер. – Буду я свои деньги доплачивать за классность. Что-то я проголодался, что там нам батальонный ресторатор в дорогу собрал, мечите на стол.
– А долго нам ехать, господин офицер, – подал голос Йозе из-за лошадиных тушек.
– Чистого времени в пути часа три, – удовлетворил его любопытство инженер. – Но когда нас к эшелону подцепят… Кто его знает? Комендант сказал, что как только, так сразу. В первую очередь. Но после санитарных поездов.
– Много раненых? – спросил Кароль, не забывая ножом пластать свежий хлеб, буженину, сало и кровяную колбасу.
– Очень много, – ответил офицер, прихлебывая из кружки уже остывший эрзац – кофе. – Пока я у коменданта был, так за это недолгое время три санитарных эшелона пропустили без очереди. Прёт восточный царь как паровой каток, а у нас тут только завеса пока, а не полноценный фронт. Каждая дивизия воюет на участке, который в обороне армейский корпус должен держать. К югу от нас цугульский корпус прорвался, там теперь всем чем можно этот прорыв затыкают. Везу вот в штаб фронта требование от комбата вооружить батальон на всякий случай, хотя бы только винтовками. Все же мы теперь не тыловая, а фронтовая часть. Приказ вышел о переименовании нашего строительного батальона в саперный. Что ты смеешься, Кобчик?
– Осмелюсь доложить, господин инженер – капитан, мы-то грешным делом думали, что в больших штабах считают, что рецкие горцы такие звери, что им оружие и давать опасно, – ответил я, удавливая смех.
