Один конвоир сбегал на станцию за кипятком, и мы заварили местный аналог кофе, судя по вкусу эрзац из жареных желудей.
– Давайте знакомиться что ли… – сказал я после первого глотка. – Кто я такой вы знаете. А вас как зовут?
Парни, не чинясь, представились.
– Йозе Футц.
– Кароль Колбас.
– И куда вы меня конвоировать будете? – поинтересовался я своим будущим.
– А это знают только ушедшие боги, – осклабился Колбас. – Нам комбат утром вручил бумаги на старших саперов, а времени пришить на рукава птички не дал. Зато дал еще один пакет, заклеенный, который должны вскрыть те, куда мы прибудем, потому как в батальоне мы больше не служим. Откомандировали нас.
– О как… Это почему? – удивился я.
– Шепнул нам Зверзз, что отправили нас в школу полевых разведчиков. Раз у нас это так хорошо получается драгун резать, – сказал Йозе. – Так что спасибо тебе, Кобчик, что именно нас выбрал цугульскую разведку гонять. Теперь служить будем как люди, с оружием.
И поднял жестяную кружку, как бы говоря «прозит».
– И что? Даже не посмотрели на то, что вы неграмотные? – удивился я.
– Как это неграмотные, – возмутился Йозе. – Я к примеру подпись свою начертать могу. Очень даже разборчиво. А Кароль еще читать умеет… по слогам.
И оба заржали.
– Так что числимся мы уже в грамотных рецах, – поддержал напарника Кароль. – А ты, Кобчик, правда, живешь на той горе, как сказывали, откуда боги из нашего мира ушли?
– Правда, если они ушли именно с горы Бадон, – честно ответил я.
– И как оно выглядит это место?
– Старый сумрачный лес хвойный на плато. Очень неприятное место. Не хочется там оставаться больше необходимого. Как бы выталкивает тебя, – описал я место своего появления в этом мире.
– Вот оно как… – задумался Йозе.
А Кароль уже рылся в своем ранце и выкладывал на импровизированный из чурбаков и широкой доски стол какие-то свертки, замотанные с чистые портянки.
– Что это?
– Твоя часть трофеев, командир, – пояснил Йозе.
– И как же вы их сохранили?
– Да пока ты пленного в лагерь вез, мы вьюки на опушке скинули и слегка прикопали. Достали ночью уже. Не беспокойся, тут твоя двойная доля от всего. Все по нашему обычаю.
– А почему двойная?
– Ты же командир. Одна доля участника и одна доля командира. Меньше нельзя – больше можно.
И смотрит на меня, потребую я себе большую долю или нет.
Но я только махнул рукой.
– Ладно. Как решили, пусть так и будет.
– Вот это по – нашему, – довольно осклабились лесовики. – Прячь быстрее в ранец, а то инженер придет… Не знаем мы, как он к этому отнесется.
