— Боже, — застонал Чейз, его таз снова дернулся вперёд. — Мы должны что-то сделать с этой твоей привычкой ходить без трусиков, Мэдди. Серьёзно.
Она закрыла глаза и, выгнув спину, заёрзала, потираясь о его бедра, собственное рвение разжигало огонь внутри неё.
Когда она заговорила, голос показался хриплым и неузнаваемым.
— Что будем с этим делать?
Обеими руками он сжал её зад, прижимая к себе плотнее. Сквозь тонкую ткань майки она ощущала, как он горит.
— Это безумие, — сказал он, что не было ответом. Но её это не заботило.
Его глаза блестели, когда он притянул её к себе и поцеловал так неистово, будто хотел съесть.
Она обхватила его шею руками, пальцы сжали волосы на его затылке. Её тело ласкало его, и всё, на что она надеялась, чего хотела — это чтобы он не останавливался. Никогда. То, что говорило его тело, доказывало больше, чем его слова.
…
Брошенный мусор? Эти слова звенели у него в ушах. Его отец оставил гнить их мать дома в миллионах долларах, в мехах, драгоценностях, с кучей сыновей — со всем, о чём женщины только мечтают, кроме одного самого важного — любви и верности мужа. Мэдди никогда, никогда не будет такой же ненужной.
Чейз неровно вдохнул за секунду до того, как прижать свой рот к её. Это полное безумие, но его терпение лопнуло где-то между её обвинениями и огненной демонстрацией темперамента.
Он не мог остановиться, не хотел, не сейчас, когда она была такой тёплой и готовой.
Его член стал ещё тверже, когда она задвигала бедрами, выдыхая хриплые звуки прямо в его губы. Его руки потянулись к её груди, и когда он почувствовал, как напряжены соски, все его джентльменские порывы вышли прочь из чертова погреба вместе с остатками здравого смысла.
Чейз ощутил её дрожь, когда он поцеловал её и провёл рукой по её бедру. Несмотря на то, что в джинсах он был твёрд как гранит, он всё ещё пытался остановить эту катастрофу.
Потому что, в конце концов, разве она будет с ним? Она настолько выше его, но даже не замечает этого.
Но он как будто не контролировал свои руки. Его пальцы, поддев лямки топика, потянули их вниз, обнажая набухшие от холода и его голодного взгляда соски.
— Боже, какая ты красивая, — он сжал грудь, окончательно пропадая от её мягкости, и погладил большими пальцами заостренные вершины. — Такая идеальная.
Её хриплый стон приостановил его руку на полпути, когда она потянулась к бедрам девушки.
Затем Мэдди выгнулась, её юбка задралась.
— Пожалуйста, Чейз, пожалуйста.
