— Зато у нас теперь будет отличная плита, — без всякого воодушевления в голосе заметил Гаррис. — Клара решила сэкономить на том, чтобы сделать обе работы одновременно. Мне думается, если женщина захочет купить бриллиантовую тиару, то она будет убеждена, что избегает расходов на шляпку.
— А сколько будет стоить плита? — спросил я. Меня этот вопрос заинтересовал.
— Не знаю. Вероятно, еще двадцать фунтов. И затем рояль. Ты мог когда-нибудь отличить звук одного рояля от другого?
— Одни будто бы погромче, — отвечал я, — но к этой разнице легко привыкнуть.
— В нашем рояле, оказывается, совсем плохи дисканты. Кстати, ты понимаешь, что это значит?
— Это, кажется, такие пискливые ноты, — объяснил я. — Многие пьесы ими кончаются.
— Ну так вот: говорят, что на нашем рояле мало дискантов, надо больше! Я должен купить новый рояль, а этот поставить в детскую.
— А еще что? — спросил я.
— Больше, кажется, она ничего не смогла придумать.
— Когда вернешься домой, то увидишь, что уже придумала.
— Что такое?
— Дачу в Фолькстоне.
— Зачем ей дача в Фолькстоне?
— Чтобы провести там лето.
— Нет, она поедет с детьми к своим родным в Уэльс, нас приглашали.
— Может быть, она и поедет в Уэльс, но до Уэльса или после Уэльса она поедет еще в Фолькстон. Может быть, я ошибаюсь — и был бы очень рад за тебя, — но предчувствую, что говорю верно.
— Наша поездка обойдется в кругленькую сумму, — заметил Гаррис.
— Джордж преглупо выдумал.
— Да, не надо нам было его слушаться.
— Он всегда все портит.
— Ужасно глуп.
В эту секунду мы услышали голос Джорджа в прихожей: он спрашивал, нет ли писем.
— Лучше ему ничего не говорить, — предложил я, — уже слишком поздно.
— Конечно. Мне все равно пришлось бы теперь покупать рояль и устраивать ванную.
Джордж вошел очень веселый:
— Ну, как дела? Добились?
В его тоне была какая-то нотка, которая мне не понравилась, и я видел, что Гаррис ее тоже уловил.
— Чего добились? — спросил я.
— Как чего? Возможности выбраться на свободу!
Я почувствовал, что пора объяснить Джорджу положение вещей.
— В семейной жизни, — сказал я, — мужчина предлагает, а женщина подчиняется. Таков ее долг. Все религии этому учат.
Джордж сложил руки на груди и вперил взор в потолок.
— Конечно, мы иногда шутим на эту тему, — продолжал я, — но на деле всегда выходит по-нашему. Мы сказали Этельберте и Кларе, что едем, конечно, они опечалились и хотели ехать, с нами; потом просили нас остаться; но мы им объяснили свое желание — вот и все; не о чем было и толковать.
