Мэтью, в семнадцать лет, оказался круглым сиротой, без единого цента в кармане. Учился он за счет правительства. Получив звание лейтенанта и назначение в министерство обороны, юноша снял небольшую квартирку на Дюпонт-Серкл, рядом с галереей Филипса. Меир подозревал, что отец предлагал кузену Мэтью деньги. Доктор Горовиц не играл на бирже, не покупал акции, и не пострадал от финансового краха.
– Однако Мэтью гордый, – Меир, незаметно рассматривал красивое, жесткое лицо кузена, – он никогда на такое не согласится.
Меир просто ответил:
– Мне кажется, я смогу принести больше пользы Америке, именно здесь. Мистер Рузвельт избран президентом, стране надо встать на ноги…, – Мэтью хмыкнул, но узнал, по своим каналам, когда мистер Гувер, руководитель Бюро Расследований, собирается говорить с кандидатами на должность агента. К Гуверу обычно брали людей с военным опытом, или полицейских. Меир пришел в Бюро с потрепанным, студенческим портфелем, где лежали его работы по финансовому праву, бухгалтерии и математическому анализу. Гувер посмотрел на очки, на искренние, серо-синие глаза, в длинных ресницах:
– Стрелять вас научат, мистер Горовиц. Дело наживное. Такое…, – он положил руку на стопку отпечатанных на машинке листов, – не каждый умеет.
После окончания Гарварда Меир переехал в столицу. Он делил квартиру с Мэтью. Юноши пополам оплачивали счета и приходящую уборщицу, пожилую еврейскую женщину. Миссис Зильбер относилась к ним, как к собственным внукам, готовила обеды и пекла мальчикам, как она называла Мэтью и Меира, торты. Кузен успел стать капитаном. Денег появилось чуть больше, Мэтью позволил себе маленький, подержанный форд. Они старались, в немногие совпадавшие выходные, поехать за город, на Потомак, в Мэриленд или Виргинию.
– В конце концов, – говорил Мэтью, – мы оба дышим пылью над бумагами. Надо развеяться.
Они не спрашивали друг у друга, чем занимаются, Меир предполагал, что кузен, в министерстве обороны, работает в отделе анализа информации. По субботам они ходили в синагогу, часто получая приглашения на семейные обеды к отцам незамужних дочерей. Кузен Мэтью качал головой:
– Пока я не заработаю достаточно денег, чтобы вернуть образ жизни, которым славились Горовицы, о браке не может быть и речи. Я должен обеспечивать семью, детей…, – обрывая себя, он погружался в рабочие бумаги.
Меиру было двадцать один, о женитьбе юноша не думал.
– Аарон скоро невесту найдет, – юноша, рассеянно, погрыз карандаш, – ему двадцать шесть. В синагогах не любят холостых раввинов нанимать…, – осенью у них должен был появиться на свет племянник, или племянница. Юноша весело улыбнулся: «Можно в Амстердам съездить, если мистер Гувер мне отпуск даст».
