От бутылки Андрей легко уклонился, но портвейном обрызгало плечо и рукав новенькой куртки.
– Ну, падла…
Обновка была куплена сестрой. Акулов всегда трепетно относился к подаркам женщин, и это обошлось Новицкому в несколько лишних ударов, когда Андрей его догнал.
Сбитый подсечкой на землю, наркоман закрыл лицо ладонями и подтянул колени к животу, но это его не спасло. Закатив глаза, он изобразил потерю сознание, и Акулов, плюнув, сел рядом, на теплый травянистый холмик. Несколько раз сильно выдохнул, помассировал грудь:
– Ты что ж, мудила, так гоняешь? Я, знаешь, сколько не тренировался? По твоей, кстати, милости…
( Как ни странно, лютой ненависти к человеку, который засадил его за решетку, Андрей не испытывал, давно понял, что наркоман – лишь оружие в чужих руках. Откажись Новицкий писать на onepa заяву – сыскали бы другого, посговорчивей. Ненависти не было, но она нужна была для дела, и, когда Новицкий приоткрыл глаза, Акулов сделал страшное лицо:
– Копай себе могилу, поганец…
Погоня закончилась в небольшой ложбинке, так что ни с дороги, ни с тропинки их никто не видел, — и Новицкий воспринял угрозу реально. Реакция его была неожиданной. Рубаху на груди он не рвал, но ответил с неожиданной твердостью, даже приподнялся на одном локте, грудью навстречу опасности:
– Ну и х… с тобой, ментяра поганый! Думаешь, страшно? Хватит, отбоялся уже! Нечего мне теперь бояться, так что делай, что хочешь. Убьешь? Да и убивай, один хер, это не жизнь.
– Можно подумать, раньше ты жил, – возразил Акулов, немного сбитый с толку.
– А что ты о ней знаешь? Как мог, так и крутился. Бывало, воровал, ширялся, бабу свою метелил – так Господу любая тварь нужна. Да и отсидел я за свои грехи. Не то, что последний раз…
– Экий ты стал правоверный! Бога поминаешь… А что последний раз?
– А то не знаешь!
– Слышь, урод, бычить заканчивай. Если забыл – легко напомню, как я по твоему доносу почти два года за решеткой куковал. Дверь, говоришь, выбил? Деньги требовал? Бабу твою трахнуть хотел?
–Хорошо, хоть не тебя, чмо вонючее! Если б про себя написал – больше бы поверили… Новицкий пыхтел и отводил взгляд.
– Ты почему на суд не явился? Что, совесть замучила? Достоевского, наверное, начитался!
Акулов достал «Беломор» и выругался. Каким-то образом во время беготни пачка разорвалась, часть папирос высыпалась из кармана, другие оказались раздавленными. Выбрав уцелевшую, Андрей закурил и продолжил говорить, сменив тон:
