Вероятно, я ее очень смущаю. Но теперь ее голос становится более строгим, и это признак того, что она собирается сообщить нечто важное. Вот уже несколько месяцев она кое-что обдумывает, прежде чем принять решение. Сегодня она его примет, совершит большой шаг. Она напишет роман, который станет сенсацией, который повлияет на умы, заставит мир обратить внимание на глобальные вопросы, такие, как дружба между народами, понимание другого человека и все такое, право быть самим собой, есть ли предел богатству. Ее сюжет прост, но книга будет содержать значительное и универсальное послание. Она расскажет историю одной палестинской семьи, усыновившей еврейского ребенка, родители которого погибли в результате террористического акта в Иерусалиме. Она опишет мученическую судьбу этой семьи и этого ребенка, воспитанного в тайне, потом его бунт, потом, когда он узнает о своем настоящем происхождении, — его страдания, его метания между двумя культурами. Она напишет о том, как, будучи уже взрослым, он начнет участвовать в политической жизни, и о его борьбе за установление мира между евреями и палестинцами. «Сюжет занятный, — вежливо говорю я, — но слишком рискованный».
— Ты поможешь мне написать эту книгу?
— Ты знаешь, я не хочу участвовать в написании фантастического романа.
— Но это очень важно для меня, даже принципиально. Я уже набросала заметки. Но я не способна написать книгу одна. Ты умеешь писать книги, у тебя есть навык, и ты сможешь меня направлять.
— Уф! Да я по-настоящему не умею писать.
— Не скромничай.
— С профессией «негра» покончено. Теперь я для себя буду писать. У меня уйма мыслей в голове. Пришло время писать от своего собственного имени.
— А эта книга будет нашей, словно общий ребенок…
Опускаю голову и задаюсь вопросом: партия любовных утех в постели отменяется?
— Гм… Непросто писать вдвоем. В чем моя роль?
Она достает конверт из своей сумки.
— Держи, это для тебя.
Открываю конверт, дрожащей рукой достаю пачку денег и взвешиваю ее на ладони.
— Пятьдесят тысяч для начала, хорошо? А потом гораздо больше…
— Это нефтедоллары твоего мужа?
— Нет, это мои собственные деньги. У меня есть свои сбережения. Я получила наследство.
Поскольку я изображаю отсутствие интереса, Изабель взывает к моему сознанию и приводит свои аргументы.
— Разве народ может существовать без земли? Евреи и палестинцы имеют на нее одинаковое право. Земля — это мать и отец, объединенные одной территорией. В этой книге будет написано о наших отцах и матерях. Это книга о браке. В этой истории с усыновлением, с борьбой и многочисленными встречами после разлуки я хотела бы показать мощь силы убеждения, всепобеждающую жизнь, только и всего… А также разоблачить некоторые неблаговидные поступки, которые я могла наблюдать в дипломатическом мире и в мире бизнеса. Это также будет политическая книга, — заключает она.
